глава 3
Глава 3
Дорога.
I
Здесь, дорогой читатель, придется нам отвлечься и заглянуть в историю, разобраться, что делалось в описываемое время за пределами России. В тот самый период, когда наш герой лежал, сраженный хрипом, вся история могла измениться по воле одного человека. Этим человеком был король шведский Карл XII.
Ведь уже через три месяца после Нарвы (двадцать пятого февраля 1701 года) государственный совет Швеции отослал монарху доклад на восьми листках, в котором говорилось о трудностях и опасностях королевского план, связанного с войной Карла XII одновременно против Петра и короля Августа.
«Из чувств подданнической верности и из сострадания к положению обедневшего народа мы просим ваше величество освободить себя, по крайней мере, хоть от одного из двух врагов, лучше всего от польского короля, после чего Швеция могла бы вновь пользоваться доходами от пошлин в Риге».
Также к данному тексту был приложен другой документ, из которого явствовалось, что дефицит при выполнении годового бюджета был равен до войны одному миллиону талеров, а во время воны возрос почти до восьми.
Государь ответил, что не намерен и слышать о мирных переговорах ни с Августом, ни с Петром, и уже двадцатого марта 1701 года, подписал приказ, согласно которому из Швеции направлялась против Архангельска флотилия с целью «сжечь город, корабли, верфи и запасы, после того, как выраженный экипаж успеет согласно воинскому обычаю захватит пленных и уничтожит или разрушит все, что может быть приспособлено к обороне, каковая задача, должно надеяться, будет исполнена при помощи Господа Бога».
В этот же день государь Московский вновь вызвал Ларсона к себе. На этот раз Петр был один. Он, как и в прошлый раз поставил на стол бутылку анисовой, словно понимая, что разговор будет длинный и, скорее всего невеселый. Когда эстонец сел напротив него, монарх наполнил чарки.
- Рассказывай золотарь, мне то, о чем ты не захотел говорить принародно. Что там было такого, чего не должны были услышать мои люди. Особенно, я так думаю, Меншиков. Он прохвост еще тот.
- Вот с него и начнем, государь, - молвил Ларсон, поднося чарку ко рту. - Мне кажется, что ты догадываешься сам, но я должен предупредить тебя: вор он. Сейчас ворует по-мелкому, а после смерти твоей алчность им овладеет до такой степени, что захочет он с внуком твоим, что от Алексея Петровича, породниться. Да вот только не успеет, князья Долгорукие устроят заговор и сошлют Александра Даниловича с семьей в деревню. Но это будет после твоей смерти, когда престол от твоей супруги перейдет внуку.
- После смерти моей супруга править будет? - удивился монарх, - Евдокия? - назвал имя своей законной супруги, которую и не любил никогда. Потом засмущался, что вновь вот уже в третий раз, сам же нарушил приказ. Но как говориться, Бог троицу любит.
- Екатерина! Ты с ней потом встретишься. Не хочу говорить, как и когда, сам не знаю. Историю изучал поверхностно. Кто же знал, что сюда попаду?
- Знать бы, где упасть, так там соломку постелил, - согласился царь. - А с другой стороны, пусть наша встреча с ней будет неожиданна. Но ты продолжай. Ты сказал, что жена после меня править будет. А как же сын?
Но Ларсон, словно его не услышал, на минуту задумался и произнес:
- Знаешь, что я думаю, государь, - неожиданно предложил Андрес, - ты спрашивай, если вопросы будут возникать. Это ты при людях своих приказы нарушать не можешь, иначе будет не порядок, а сейчас в этом нет нужды. Я не проговорюсь.
- Согласен, - кивнул Петр. - Так вот я и спрашиваю, почему после смерти моей будет править жена, а не сын?
- Не доживут дети твои мужского пола до смерти твоей. Умрут они, - эстонец замолчал, в ожидании вопросов, но их не последовали. Видимо, монарх про себя рассудил, что пути Господни неисповедимы. Вот только на глазах Петра проступила слеза. Какому родителю охота пережить детей своих? - Кто раньше, кто позже. Алексей Петрович, Павел Петрович и Петр Петрович. Из потомков твоих только внук и останется. Когда умрешь, вот тогда Александр Данилович и возведет жену твою на престол.
- Хитер Алексашка, ох хитер.
- Но и князьям Долгоруким не повезет, государь, - печально молвил Ларсон, - не удастся и им выдать свою дочь за твоего внука. Царевич тоже скончается в юном возрасте. Заболеет. И тогда пригласят бояре да дворяне племянницу твою, Анну Иоанну. А она уж собой всяких фаворитов притащит. Дворян Курляндских. Ну, а те начнут такое вытворять... Вплоть до ее смерти. Затем ребятенку маленького, что отроду и года не будет, попытаются на трон посадить, да сами за его спиной править. Вот только народ не стерпит, а гвардейцы возведут на царствие дочь твою Елизавету. А уж после смерти ее, к власти придут люди, в которых крови твоей совсем мало. Сначала сын дочери твоей Анны - Ульрих, крещеный в России, как Петр III, затем жена его Екатерина Великая. Хоть и немка, но Россию будет любить не меньше, чем ты. Государыню названую в народе матушкой. Она и продолжат дела твои. Потомок от Петра III и Екатерины II, Павел, окажется не там, кто способен будет уверено управлять империей. Человек, не любящий свой народ, погибнет от рук предателей, которых он пригреет на груди своей. И это только в этом осемнадцатом веке. А уж войн, сколько будет, я уж умолчу. Знаю только одно, что после Нарвы будут у тебя, государь, победы.