- И правильно сделал. Ослушаться приказ Петра - преступление, но оно не такое страшное, по сравнению со сдачей злобнейшим шведам града. А с ним единственного морского пути в Европейские государства.
Прозоровский кивнул в знак согласия.
- Я велел укрепить остроги: Сумский, Кольский и город Кемь. Выделив для этой цели, аж цельных триста человек - солдат. Кроме того, сейчас народ копает рвы и вбивает сваи. Даже архиепископ пожертвовал для сего богоугодного дела, - воевода так и сказал: «богоугодного дела», - кирпич, камень, известь, щебень да лес.
- А лес то для чего? - уточнил Силантий Семенович, не знакомый с планами строительства крепости.
- Так это, для свай. Сейчас в работе участвуют все крестьяне соседних деревень. Для работ собраны деньги, в доле - один рупь с каждого двора.
- И с вдов брали? - уточнил Ельчанинов, вспомнив Евдокию.
- И с них. - Подтвердил князь Прозоровский.
Укорять за такие действия воеводу Силантий Семенович не посмел. Тот, небось, клич бросил, и добровольцы понесли. А что ему, гнать несчастных женщин. Не дай бог обидишь еще. Дело то, и тут князь Ельчанинов вспомнил слова Прозоровского: «богоугодное».
- Вот и приказ, на площади государя прочитали, перед поморами, - продолжал воевода, - чтобы те на морские промыслы не хаживали. И все ради «опасения воровских кораблей». Да разве их удержишь.
Они еще долго разговаривали. Воевода больше спрашивал о Москве. Интересовался и Нарвской конфузией.
- Силен злодей, ой силен, - ворчал Прозоровский. А когда разговор приблизился к завершению, спросил:
- Может тебе и твоим людям помощь требуется?
Ну, а дальнейший разговор вы уже знаете. Помощь оказалась в виде кареты. Ельчанинов даже вздохнул с грустью. На душе вдруг стало тяжко, что Егор так и не почувствует во всей красе море, о котором мечтает.
Уже на пороге, воевода остановил князя.
- Слышь князь, Силантий Семенович, - молвил он, - ты бы сперва архиепископа проведал, а уж потом на стройку ехал.
- Заеду, Алексей Петрович, обязательно заеду.
- Вот и замечательно. Пока обстраивайтесь. А закладку крепости мы на... - тут Прозоровский задумался, что-то быстро в уме посчитал, и проговорил, - на 12 июня.
- На двенадцатое, так на двенадцатое.
II
Прохладный ветерок, неприятно дует в лицо, пытается сорвать с головы треуголку. Андрес рукой придерживал шляпу и смотрел вдаль. Непривычно, казалось, что можно замерзнуть, а ведь на дворе было лето. Поручик Афанасий Иванович Крыков слушал, как зачитывал царский приказ князь Ельчанинов. Морщился, может быть от холода, а может, и нет. Иногда кивал. Казалось, он не доволен присланным человеком из тайного приказа, боялся, что Андрей Золотарев прознает тайны, которые государю знать не ведомо. И донесет. А у Крыкова, как у любого человека есть тайны. Не всеми действиями Петра Алексеевича поручик был доволен.
Когда Ельчанинов замолчал, оглядел Золотарева и сказал:
- Придется его в стрелецкий мундир переодеть. Боюсь, он в этой европейской одежде, будет сильно выделяться среди моих стрельцов. И тогда грош цена ему. Любой негоциант неладное заподозрит.
- Верно, подметил господин поручик, - согласился князь, - поэтому и разрешено сержанту Андрею Золотареву сменить голландский камзол, на стрелецкий кафтан.
- Ну, что ж раз можно, то пусть ступает в дом, и переоденется.
- Ступай, - молвил князь, как старший по званию, и Андрей Золотарев (а мы теперь так будем называть Андреса) направился в небольшой дом, что стоял на возвышенности, почти у самого берега.
Он открыл дверь и вошел в сени. Сидевшие на лавке у стены двое стрельцов встали.
- Андрей Золотарев, - представился эстонец, - прислан в ваш таможенный приказ, для несения службы.
Стрельцы переглянулись. Гость говорил складно по-русски с небольшим непривычным говором.
- Господин попутчик велел сменить сей европейский камзол, на стрелецкую одежду.
- Повезло же тебе Андрей, - проговорил старший из стрельцов. - Завалялась тут одна. Словно тебя ждала. Немного молью поеденная, но для службы сойдет. Проходи в комнатку и переодевайся. - И показал рукой на дверь.
Золотарев поклонился и вошел в горницу. Осмотрелся. Это скорее был арсенал, чем гардеробная. Сабли, ружья, пистоли. В углу небольшая бочка. Андрей предположил, что, скорее всего с порохом. На лавке красные шаровары, белая рубаха. На стене подвешенный, на деревянной клин, кафтан. Рядом шапка, обшитая мехом. В углу, на полу, юфтевые сапоги.
Золотарев снял все свое и аккуратно, сложил на лавку. Надел стрелецкую одежду, и вы шел в сени.