- Жаль только Швецию не видеть, - молвил Силантий Семенович.
- И то верно, - согласился капитан-командор. - Швецию не разглядеть. Зато любой флот, как на ладони.
И тут шар стал медленно опускаться.
- Что это? - поинтересовался у Андрея князь.
- Воздух теплый закончился. А поддерживать его постоянно теплым, я пока не придумал.
- Нам нужно два шара. - Предложил Ремизов. - Пока один в воздухе, второй на земле нагревают.
- А об этом я капитан-командор, - сказал князь, - подумал. Дня через два-три бабы сошьют второй. Останется решить, как мы Андлары будем использовать? И где их разместим. Думаю нам понадобиться, в том месте построить небольшую избу, где будут греться... - тут он задумался, посмотрел на Золотарева и спросил, - как они называются?
- Аэронавты, - напомнил ему Андрей. - Ну, еще можно летчиками назвать.
- Вот я и говорю, там будут греться летчики, - проговорил Ельчанинов, которому второе название больше понравилось. - Плюс ко всему, нужно запастись дровами для нагрева шара воздухом.
И тут шар шлепнулся на землю. Сразу же подбежали оба стрельца. Увидев, что с пассажирами все нормально, облегченно вздохнули и перекрестились.
- С этим проблем не будет. - Молвил капитан-командор. - Вот только придется, несколько человек вам выделить. Откуда же их взять, вот в чем вопрос?
Уже сидя у костра, и уплетая с огромным аппетитом поморскую уху. Андрей даже удивился, как это Ивашке удалось поймать палтуса. Отменно посоленная, с горошинками перца (откуда он был у бывшего разбойника?) и нарезанным ломтиками лука. Вот только картошечки в ней не было, и этому были объективные причины. Вполне возможно именно благодаря этому в настоящую уху, обычно не клали овощи.
Когда Андрей жил в Таллинне, он частенько устраивал для себя рыбный день, ходил в небольшой ресторан, что располагался почти у самого берега моря. Тамошний повар был мастер своего дела и уху варил так, что пальчики оближешь.
- Обычно в уху я добавляю кипяченное горячее молоко, - проговорил капитан-командор. - Ивашка, а ты что в уху добавил?
- Немного хлебного вина капнул, - молвил Рваное ухо, и показал зеленую бутыль, на дне которой плескалась жидкость.
То ли добавленная водка, то ли аппетит, нагулянный на свежем воздухе, но вскоре деревянная миска у Андрея опустела. Он поставил ее на землю, запустил руку в карман камзола и достал портмоне. Эстонец и сам не мог понять, для чего его сунул туда. Извлек статью о воздушном шаре и стал читать, и тут, словно кусок застрял в горле. Андрей поперхнулся, чем вызвал удивленные взгляды приятелей. Сам же он был ошеломлен. Статья, которую он помнил наизусть, до неузнаваемости. Во-первых, в ней сообщалось, что первое упоминание о воздушном шаре было в начале восемнадцатого века. Во-вторых, сам летательный аппарат назывался не «Монгольфьер», а «Андлар». И, в-третьих, изобретателем, этого самого андлара был Андрей Золотарев. Дальше шла неизмененная информация о самом шаре, и лишь в конце статьи, где было когда-то написано о лже-полетах, упоминание, о том, что царь Петр Великий, использовал грозное изобретение в Северной войне.
- Что ты там такое разглядел? - воскликнул Силантий Семенович.
- Да, так, - замялся Андрей, так и не решивший, как ему сейчас поступать. Рассказать об изменившейся статье, или нет? Он сложил ее листок, и вновь запихнул его в портмоне. - Так пустяки, - добавил он, запихнул кошель в карман, - Плесните мне еще ухи.
Яшка Кольцо пожал плечами, взял миску из рук сержанта. Налил в нее ухи.
- Кушайте на здоровьице, - сказал он.
V
Никто и предположить не мог в тот день, когда воздушный шар поднялся первый раз в небо, что Ивашка Рваное ухо да денщик князя Егор, станут первыми летчиками. Вечером, когда «андлар» был доставлен в Архангельский городок, Силантий Семенович позвал к себе Егора, и долго с ним беседовал. Андрей и предположить не мог, но как-то Ельчанинову удалось уговорить паренька, во время следующего полета подняться на борт шара.
- Сие есть флот, - сказал после князь за столом, - только не морской или речной, а небесный.
Золотарев хотел, было поправить Силантия Семеновича, но вовремя смекнул, что «Небесный флот» звучит более подходяще для этой эпохи, чем воздушный. Ельчанинов, не раздумывая, протянул Егору бумагу с вольной.
- Летчик должен быть человек свободный, так как птица, заключенная в клетку, вряд ли куда полетит.
Андрею даже показалось, что тот заплачет от того счастья, что на него накатило, но тот сдержался. С Ивашкой было все проще. Князь поговорил с ним, тот попытался отказаться, сославшись на то, что боится высоты, на что Ельчанинов только рассмеялся.