- А к письму приложим свидетельства оных, в том числе и Паткуля, Ларсона, - добавил Петр.
- А может, мин херц, - молвил Меншиков как-то не уверенно, - его с барабанщиком и пошлем.
Государь задумался. Посмотрел сначала на одного офицера, затем на другого, но те лишь опустили глаза.
- Так понимаю, - проговорил Петр, - решение опять мне принимать. А я ведь всего лишь капитан-бомбардир.
- Вы в Бомбардирской роте командир, а здесь и в этих делах - царь, - напомнил ему князь Трубецкой.
- Да, ваше величество, сие есть дело государственное.
- Будь по-вашему, - он посмотрел на Ларсона и спросил: - А не убежишь?
- Не убегу.
- Слово даешь.
- Даю.
- Вот и ладненько. А сейчас пойдемте в рыбацкий домик, там Алексашка тебе сподручнее письмо написать. Золотарь нам его на свой язык переведет. А вы, господа хорошие, возвращайтесь-ка к войскам своим. Пора уже заканчивать эту канитель. Нужно брать Ивангород и Нарву, эвон Карлолус уже в Пернове высадился и к нам топает.
VI
Это в далеком будущем Нарва, преимущественно русскоязычная, стала третьим по величине городом Эстонии. Но этом Андерс Ларсон хорошо помнил, что когда-то крепость была основана датчанами. Потом переходила из рук в руки, сначала к русским, а затем к шведам. И вот именно с осады этой цитадели и начал войну с Карлом XII Петр Первый.
Ларсон и представить не мог, что ему суждено оказаться парламентера, да еще при том, что, по мнению русских, ранее он служил в шведской армии. Непонятно почему, но государь московский предпочел именно его, а не майора Паткуля, не говоря уж о том, барабанщика и одного можно было отправить к коменданту города. По просьбе монарха, пленные шведы написали несколько писем, о том, как к ним относятся в лагере, такое же письмо написал и Андерс (слава богу, шведским он владел так же неплохо, как и русским языком).
Ларсон вышел из рыбацкого домика Петра. На улице, приплясывая, чтобы не замерзнуть, его ждал молодой парень в васильковом кафтане. Увидев Меншикова, он замер, затем наклонился и поднял барабан, что стоял у его ног.
- Вот пойдешь со шведом в крепость, и вручишь письмо коменданту, - проговорил Алексашка, протягивая конверт, - дождись ответа, а затем возвращайся. - Тут фаворит понизил голос, так чтобы золотарь его не слышал, и прошептал: - Приглядывай за ним. И гляди, чтобы он ничего лишнего не сказал.
Барабанщик взял конверт, запихнул за пазуху и сказал:
- Хорошо ваше благородие. - Потом взглянул на Ларсона, улыбнулся, и эстонец представил, как же смешно он сейчас выглядит в старинном, по крайней мере для него, мундире. - Пошли, - проговорил музыкант.
- Пешком? - поинтересовался Андрес, но Меншиков только рассмеялся.
- А нам спешить не куда, - молвил он, - даже если Гуммерт в плену, вряд ли в отношении его что-то изменится. Чтобы вас не пристрелили, вот возьмите белое полотенце, - протянул, и добавил, - будем надеяться, что у шведов, этот цвет материи, значит то же самое, что и для нас.
Вздохнув, эстонец и барабанщик направились в сторону Нарвы. Хорошо, хоть похолодало, и грязь застыла. Речка Нарова покрылась тонким льдом, который при потеплении сразу же растает. Да и дорога вновь станет непроходимой.
Миновав предместье, вышли к возвышавшейся на холме крепости. Артиллерия вот уже два часа как прекратила обстрел. Барабанщик подал сигнал, на стене крепости закопошились. Ларсон замахал полотенцем. Теперь уже со стороны крепости прекратились выстрелы, в бойницу высунулась голова. Человек осмотрел пришедших и махнул рукой. Парламентеры приблизились к воротам. Небольшая дверца скрипнула и открылась.
- Kan komma in i fästningen (3), - проговорил швед, выглядывая наружу.
- Чего? - переспросил барабанщик.
- Просит входить, - перевел Ларсон.
- А понятно, - кивнул музыкант, - скажи ему, что мы послы от Петра Алексеевича к коменданту крепости.
- Våra ambassadörer (4), - перевел эстонец.
- Ambassadörskommittén?(5) - уточнил караульный.
- Ja. (6)
- Чего? - переспросил барабанщик.
- Я сказал, что мы послы, он уточнил, я подтвердил, - молвил Ларсон. Потом посмотрел на солдата и добавил: - Так и будем стоять тут снаружи?
Тот отрицательно замотал головой, парламентеры вошли внутрь, и тут же оказались в окружении шведов. Ларсон без интереса бросил взгляд на окружавшие его стены, когда-то в своем прошлом он уже был здесь. И вдруг неожиданно в глубине себя ощутил гордость, за то, что им (эстонцам) удалось все сохранит здесь в неизменном виде. Затем сосредоточил свое внимание на шведах. Сине-желтые мундиры. Почти все вооружены мушкетами, только один опирается на трость и с интересом рассматривает пришедших.