XIV
Лекционные аудитории с их медицинским предисловием создают образ назидательной деспотичной истории, с присущей для неё тишиной, где студент является героем второго плана, а преподаватель – сочинителем басни. Когда человек не хочет выходить к доске и получает за это наказание, приговор, по сути, лишает его свободы. Ограниченность изложения материала призвана вызвать не только интерес, но и страх перед отсутствием приемлемой оценки. Преподаватель создаёт образ того самого научного вождя, который был воспитан в подобных условиях, возможно, возненавидел их, но всё-таки остался таким же. В противовес, с каждым последующим посещением аудитории студент обретает черты неподвластной, но жертвы, которая отчаянно хотела бы стать зверем, но не имеет на это полномочий.
Казалось бы, маленький пример из огромных бетонных задач – тот же символ тоталитарного государства, с которым продолжается упорная борьба, но в котором мы продолжаем жить. Некий условный хаос для райского будущего – чтобы уничтожить ад, нужно в нём воспитаться. Каждый круг можно обвести ещё большим кругом. И обязательным условием являются короткие лозунги, мол, мы же учимся или вы этого не заметили?
Проблема вагонетки универсальна не только для бешеных философов, но для тех, кто считает себя настоящим (внимание) человеком. Вы стоите на платформе и ждёте поезд. К рельсам привязан ваш лучший друг, за вашей спиной – человек, который хочет совершить зло (ему неважно какое именно, может, столкнуть вас вниз). В поезде, который вы ожидаете, едет ваш любимый человек, все ваши родные и близкие, с которыми вам хотелось бы воссоединиться. Вы можете потерять друга, дождаться семью и надеяться, что убийца не успеет совершить задуманное. Можете прыгнуть за своим товарищем и попытаться его освободить – если не успеете, злодей сядет на поезд и уничтожит ваших родных людей. Можете уничтожить злодея, но вряд ли вы поспеете к другу, зато спокойно уедете со своей семьёй. И самое главное – поезд нельзя внепланово остановить. Что же выбрать: друга нельзя бросить умирать, злу нельзя дать волю, а самых родных в твоей жизни людей есть шанс никогда не увидеть. Решать вам, если вы, конечно, не бешеный философ.
Почему же мы сидим в классах часами, когда на улице такая прекрасная погода? Нас учат тому, как сравнивать себя друг с другом, конкурировать, ущемлять, издеваться, насмехаться. Нам не предлагают перечня того, что могло бы стать интересным – нам дают конкретный список тех вещей, которые, по установленным субъективно-безвкусным оценкам, уже интересны. Нам говорят что мы «должны», а не что «можем». Это ржавый конвейер, трафаретный инкубатор, из которого появляются копии копий. Следовать интересам человека и не навязывать ему своё мнение считается ошибкой, ведь кто его научит, кроме тебя, мудрейший лектор.
Если студент скажет преподавателю, что тот неправ – это будет откровенным оскорблением, тем более, если студент прав. И это касается не только учителей: человек всегда считает своё мнение верным, и если вы укажите на его ошибку – вряд ли отыщете у него взаимопонимания и благодарности. Он может сказать, что прав, потому что сознательный человек – почему ты не видишь так, как орёл? Ты ведь сознательный!
Поэтому ты приходишь в школу, приходишь в университет – и тебе страшно. Там незнакомые лица, либо возможность получить наказание (а за это получишь вдвойне ещё и дома), либо грубое отношение детей друг к другу – и ты не понимаешь, так ли нужно себя вести или нет? Наверное, это верно, ведь большинство себя так ведёт. Девочек дёргают за косички и плюют в них жвачкой – ты повторяешь. Взрослые кричат и ругаются, если ты сделал ошибку – ты запоминаешь, чтобы потом точно также вести себя со своими детьми. Мальчики пьют алкоголь во втором классе и предлагают тебе – ты пьёшь, ведь ты не хочешь быть слабаком, иначе в тебя будут плевать жвачками. Люди оскорбляют друг друга – ты запоминаешь, а потом приходишь домой и при первой ссоре обзываешь свою родную маму, которая отныне считает себя виноватой в твоём поступке, потому что любит.