Я не проработал там и месяца – сначала оправдывал затею всего лишь временным заработком, потом – неким фактором опыта, пусть и негативного (он, как правило, полезнее), а когда этого оказалось недостаточно – проснулся утром и никуда не пошёл. Я не мог обманывать людей и убеждать их в том, что товар полезен. В том, что им он действительно необходим, будто жизнь вместе с ним обретёт черты сказки. Такой маленький офис и так много в нём от всей системы – экономическая категория, что основывается на обмене и обмане, называется бизнес.
Умозаключения не могут быть объективными, они всегда основываются на том или ином опыте – как моя работа оператором. Сидишь на ненавистном рабочем месте и всё тебе противно: люди, их повседневные занятия и увлечения, отсутствие того самого смысла, о котором упоминали великие писатели. Сидишь и думаешь, что не нужны тебе и зарплата, и все эти «новые» знакомства, и даже хурма в довесок с книгами (в электронке почитаю). Хочется прикоснуться к вечности, обрести свободу, постигнуть космос. Ты противен сам себе, когда делаешь то, что не нравится, делаешь через силу, убеждаешь себя, подчиняешься, слушаешь. Ты сидишь в этом испражнении слов и хаосе интонаций и не понимаешь – как мы этого достигли? Как один старый дед сидел в каморке и пытался изобрести самолёт, как слепой пианист записал тысячи композиций, как человек, ненавидящий всем сердцем войну – написал лучшую книгу о войне. Как человек, просидевший в тюрьме тридцать лет, вышел оттуда и поднял страну с колен, как человек, которого всю жизнь унижали и оскорбляли, добился свободы для миллионов таких же, как и он? И как теперь я сижу за этим грёбанным компьютером и пытаюсь продать незнакомому мне человеку треклятый ненужный товар? Как я пришёл к этому и, что важнее, как простить себе всех тех людей, которыми ты никогда не станешь?
Ты можешь сидеть и думать о том, что коралловые рифы вскоре станут первой экосистемой, уничтоженной человеком. О том, что треть животных вымрет благодаря отходам промышленности. Или о том, что у людей нет никаких инстинктов, есть лишь сенсоры в коже. А может о том, что возобновляемые источники энергии исправят положение дел? Или всё-таки о том, что человек продолжает разрушать окружающую среду, угнетать природу – отсюда вывод: как человек может положительно влиять на подобных себе, если он не справляется с уборкой собственных отходов?
Когда простуда оказывается сильнее, чем ты, начинаешь по-настоящему ценить своё здоровое время, которое тратишь невесть на что. Поэтому, когда я заболел, то обязательно старался писать. В эти минуты мозги не иначе, как набекрень, но мысли просто рвут изнутри и воздержание имеет печальный результат. Температура стремглав приближается к тридцати девяти, нос заложен, будто силикатными кирпичами, а в горле постоянное ощущение постороннего объекта, который хочется ошпарить горячим чаем. Но ты пишешь невразумительное и кажущееся на тот момент гениальным: каждый философ прав, но только в своём измерении; мы построим свои города на склонах Везувия; та же символическая кастрация – разрыв между тем, кто ты есть и тем, что хотят в тебе видеть другие.
Но чаще я писал о тебе. Такую же нескончаемо-ужасающую влюблённую в себя муть. Вспоминал о том, когда заболела ты, и как плохо мне было оттого – некая юношеская психоделика. О тех таблетках посреди ночи, пачке чая, который ты вряд ли пробовала и остальных необъяснимых действиях и чувствах, которые испытываешь за нехваткой вселенской информации.
XVII
У мышления есть свои границы: мы видим лишь то, что доступно. Мы словно дети, затерявшиеся в густом и страшном лесу. У мышления есть свои нормы, как и у самовыражения – каждый считает обязательным высказаться (мои недочёты). Насколько ваше мышление ограничено – настолько вы будете уверенны в его истинности. Точно так же, как и современное общество считает голую женщину нормой, а бездарное творчество – искусством. Мода, насилующая вкусы, технологии, лишающие мысль своей самостоятельности. Так начинаешь писать как раз, когда болеешь: плохая литература рождается в минуты страдания, хорошая – в минуты праздности, гениальная – в минуты скуки.