Человек существует ради самого себя, а уже после – ради блуждающих вокруг его дома истин. Любой поступок имеет свою причину, любая объективность имеет свой субъективный взгляд. Люди живут друг с другом во имя похвалы самолюбию, возвышению скуки, удовлетворению любой нужды (даже не нужной). Живут, потому что не могут выбраться из зоны комфорта, живут, потому что не умеют жить, живут, потому что больше нечего делать. А ведь раньше приносили на алтарь свои души и присягали на верность.
Ничего страшного, это не солнце, не ультрафиолет. Продолжайте свой уникальный род, но не проводите митинги во имя своей «любви». Я тоже отлично знал, как и Павлович, что такое любовь, пока не влюбился. Пока не упал в цифровую яму информационной чепухи, которая витала в моей голове и убеждала в чувствах. Можно быть счастливым, жить с прекрасным человеком, но не любить – провести благодетельную сделку. Можно сжигать мосты, рвать оголённые провода зубами, топтаться по стеклу и орать в метро – это не любовь, это бардак в голове.
Ещё можно перечитать тонну философского материала и согласиться с Артуром. Испытать непревзойдённые эмоции (мне так с ним хорошо!), получить полезные подарки и чуткие знаки внимания, а после разбиться о бетонную стену на скорости 160 км/ч на каком-нибудь розовом кабриолете (и причина тому – любое недовольство относительно характера, взглядов, интересов и проч. – раньше нравились друг другу или убеждались?)
Любовь не слепа, её просто нет в привычном для философа измерении. Он через отчуждение пытается избавиться от материальности, забыв о том, что и само отчуждение материально. Настоящая любовь – вам не нужна, настоящая любовь – та, которой вы отдадите всего себя, даже с любимым свитером. Вам не нужно присутствие обаятельного объекта восторга в вашей жизни, только в случае, когда звёзды (ультрафиолета) действительно начнут сиять в особом спектре. Планета не перестанет кружиться, гравитация не выветрится в форточку, потому что я люблю этого человека, по-настоящему, значит, готов жить вне его сказочного мира. И если придёт неизвестный никому отряд в наш город, как в том стихотворении, то я буду готов остаться вместе с тобой под обломками, пусть даже мы никогда не увидим солнечного света.
XXVI
Иногда мне кажется, будто ты насмехаешься надо мной. С тобой, как с воображением – вижу что-нибудь новое, и оно становится шире, ярче, восторженнее. Чувство присутствия тебя в моей жизни – симптом из медицинского справочника, ведь думать ежедневно об одном человеке ненормально. И дело вовсе не в том, что меня называли то философом, то психом, а в том, что при двух вариантах развития событий – я всё равно не буду счастлив. Как же мне добраться до твоего сердца.… Знаю, за этим следует что-то схожее с «это очень смешно», «ну такое», «меня всё бесит». А потом можно оставить небрежную подпись, глупые юности признания и открытый сердечный финал: «Искренне, твой воздыхатель».
Моя истинная любовь, моя бесконечная фрустрация. Насколько пустыми могут быть слова и насколько всесильными, чтобы переубедить в отсутствии пустоты. Маленький мальчик читает неизвестную мне книжку об аутичном детективе: пометка бросает вызов будущему, но чрезмерное производство уменьшает ценность собственного занятия. Скоро будут книжки, рассказывающие нам историю о том, что никакой истории здесь нет. Или о том, что история должна быть, но автор, в силу тех или иных гедонических причин, передумал её рассказывать. Буквы меняются местами, слова красиво изгаляются в неаккуратном испражнении геометрии, а главные герои, оттого и герои, что главные.
Если поймать одного бешеного экономиста и заставить его отыскать в чём угодно капитализм или хотя бы намёк на статистическую проституцию – он отыщет, даже в том, что его, собственно, поймали (скажет, что это приемлемый результат или оставит ссылку на закон Мёрфи). Эта отвратная система конкуренции, основанная на человеческой слабости. К сожалению, мной движут первобытные желания, издержки физиологии, нехватка духовной катастрофы, поэтому сетовать на ожидание прекрасного избавления было бы большим обманом.
Данила сидел на мокрой лавке и пытался разобраться с неполадками электрической руки. Мне кажется, будь она рабочей, путь, указанный ею, не обязательно будет верным. Я хочу сказать, что мы ещё неделю назад были студентами. Поиск собственной идентичности происходит у каждого по-своему, но к чему ограничения во времени, если пресловутого «самого себя» есть шанс никогда не отыскать. Это все юношество, инфантильность, невнимательность касательно многих, кажущихся нам не важными, вещей. Что делал Данила последние полгода? Чинил поломанную руку. Что делал я в это время? Писал скучные мысли в электронный блокнот. Нам обоим по двадцать два года и за всё это время мы так и не поняли главного – что, собственно, нужно понимать.