Перебирая длинную цепь исследователей и преобразователей мира, Волошин обнаруживает во главе ее символическую фигуру первоубийцы Каина, который совершил не только первое насилие над человеком, но и первое насилие над природой. Путь Каина — это путь насилия, он может привести только к мрачному и жестокому бездуховному миру, к трагическим мировым катастрофам. И вместе с тем вникающий в природу и тем более преобразующий ее человек не может не вызвать в ней тяжелых нарушений, последствия которых неизбежно испытает на себе, поскольку Вселенная есть единый строй и организм.
Любопытно, что физика XX века также пришла к выводу о серьезной роли искажений, вносимых инструментом познания в изучаемую систему. Особенно ярко это отразилось в принципе неопределенности Гейзенберга, утверждающем принципиальную невозможность одновременного точного знания двух взаимосвязанных величин, описывающих состояние частицы: чем точнее известна одна, тем менее определенной становится другая.
Согласно Волошину, разум не воплощает творческую функцию человека, скорее наоборот:
Разум
Научное познание по своей природе аналитично, склонно к разложению видимых реальностей на первоэлементы, в то время как задачей творчества является синтез, создание новых форм. Наука есть способ познания причинности и необходимости мира, притом познания, искаженного исторической перспективой, невозможностью выйти за пределы изучаемого процесса. А по Волошину именно мятеж против законов необходимости и естества является спасительным горением человеческой души. Он бессмыслен с точки зрения незыблемости законов природы, но преобразует внутренне самого человека.
«Научные» главы цикла «Путями Каина» поражают той же удивительной точностью, что и ранние стихи Волошина. Поэт непринужденно оперирует научно-историческими фактами, показывает солидное знание классических теорий и, что удивительнее всего, совершенно свободно обращается со сложными, зачастую чувственно непредставимыми понятиями современной ему физики, такими, например, как энтропия или кривизна пространства. При этом Волошин не просто вникает в эти понятия, а использует их в своих размышлениях о путях человечества.
Нужно сказать несколько слов об источниках научных знаний Волошина. Они очень солидны и авторитетны. На полках библиотеки поэта стоят испещренные его пометками книги Эйнштейна и Макса Борна, Иоффе и Анри Пуанкаре. Это не специальные научные труды, но популяризация науки на высочайшем уровне, авторское изложение самой сути физических теорий. Волошин пользуется этими источниками там, где речь заходит о современной науке, всегда, впрочем, оставляя за собой последнее слово и суждение. Приведу пример. В книге известнейшего английского астрофизика Эддингтона, вышедшей на русском языке в 1923 году, рукой поэта отмечены такие слова: «Мы сознаем искажение, вносимое в царство природы нашей узкой точкой зрения, с которой мы наблюдаем ее, и стараемся поместиться так, чтобы исключить это искажение — так, чтобы наблюдать то, что в самом деле есть. Но это тщетное стремление. Куда бы мы ни поставили нашу камеру, фотография необходимо оказывается двумерным изображением, искаженным соответственно законам перспективы; никогда нет точного сходства с самим предметом».
У Волошина в главе «Космос» цикла «Путями Каина»:
Здесь кончается изложение поэтически оформленной мысли Эддингтона. Далее — вывод:
Какое же, в конечном итоге, место занимает наука в мировоззрении и творчестве поэта Максимилиана Волошина? Как уживается гордость художника точностью своих произведений с уничтожительной характеристикой все разъедающего разума?