- Ты видела это золото? Нам тоже глупости в школе рассказывали. Есть, мол, золотохранилища, которые обеспечивают цену денег, и курсы между валютами определяются так же, как относятся резервы золотохранилищ разных городов. Только я этих хранилищ никогда не видел, а вот цифры на карточке - тысячу раз. От этого давай и будем отталкиваться.
- Тогда почему западу отвели роль всеядного, а востоку только травоядного?
- Законы рынка, - расплывчато ответил Вадим, потому как и сам не до конца понимал, отчего так. Правда, тут же он вспомнил подходящую цитату из Пустобрехова. - На востоке собственникам легче производить, а на западе тратить. Закон анизотропии пространства академика Гнилина. Плюс ко всему, на западе демократия, права человека охраняются, а на востоке их нет, там у народа другой менталитет. Собственников они недолюбливают, все забрать да поделить между собой рвутся.
- Если все так, как ты говоришь, и деньги берутся из неоткуда, тогда почему коренные жители запада так недолюбливают приезжих с востока?
- А ты думаешь неоткуда резиновое? Деньги, как квинтэссенция субстанции неоткуда, тоже не резиновые, кончаться сразу, как только их тратить будет не на что. До гениального простая мысль высказана философом Пустобреховым. Он первый дал строгое и совершенно ясное определение деньгам. Только вдумайся: деньги - нематериальная субстанция, существование которой обусловлено оборотом материи неодушевленной материей одушевленной. Денег только тогда много, когда мы их тратим. Отсюда следует великий парадокс Пустобрехова - чем больше денег мы тратим, те больше их становится. Поэтому долг каждого человека - тратить, тратить и тратить. Брать кредиты, покупать что угодно по какой угодно цене, главное - не задерживать товарооборот, набирать темпы. Нечего откладывать на будущее, заботиться о старости. Пустобрехов так и говорит - живи сегодняшним днем, трать всё, что у тебя есть и тебе зачтется. Ведь чем больше денег мы потратим, тем больше их станет, а значит в будущем и нам что-нибудь да достанется. Понимаешь?
Девушка с циннвальдитовыми волосами с нескрываемым восхищением смотрела на Вадима. Взгляд этот придал ему уверенности в себе, потому он продолжил делиться философскими идеями, которые извлек много лет назад из потертой университетской книженции.
- Сейчас и я ясно понял главную причину того, что на западе люди богаче, чем на востоке. Сама не догадалась? А все дело в том, что на востоке всегда откладывают, копят, не хотят тратить. Ну, разве можно представить себе хоть одного жителя востока, который спустит всю зарплату на брендовую вещь? Да никогда. По себе суди. Вы ведь нет-нет, да и откладываете на черный день. Так этот день непременно настанет, если на него копить. Деньги - самый милосердный из всех богов, но бог этот особенного рода. Его, как и остальных богов придумали люди, но, в отличие от Зевсов, Яхве и Перунов, деньги реальны, осязаемы и требуют самого гуманного жертвоприношения - самих себя. Тех, кто пренебрегает поклонением божеству, оно непременно наказывает, в том числе черными днями, на которые эти глупцы и копят. Жалеешь деньги, жалеешь и для денег. Теперь видишь, отчего режимы, так или иначе ставившие своей целью какие-то невнятные идеалы, будь то социальное равенство или правовое, терпели крах? Да потому что в отличие от капитализма они не провозглашали архиважности растраты средств. Только капитализм позволяет тратить не столько, сколько стоит вещь на самом деле, а в десятки, сотни, тысячи раз больше! Начни сейчас продавать продукты по аховой цене и денег разом станет больше - тратить-то придется тоже больше.
Девушка задумалась, хоть Вадиму и казалось, что он разжевал мысль дальше некуда.
- У нас в поселке попадаются люди, которые не согласятся с твоими словами, - поразмыслив, сказала она. - Они уж точно не считают деньги чем-то вроде бога. Они говорят о другом и говорят, надо признать, так же убедительно, как и ты.
- О чем же они рассказывают?
- О том, что деньги - это дьявол, а не бог.
Пока они беседовали на отвлеченные темы, поросшая травой дорога становилась шире, плавно превращалась сначала в грунтовку, а затем обрастала асфальтовым покрытием. Впереди маячил поселок рабочих.
Лишь многоэтажные строения, никаких мелких домиков и развалин, всё плотно скомпоновано, словно бы невидимая преграда не позволяла строить вширь. Грозно возвышаясь, дома выглядели уродливыми и старыми. Верхние этажи буквально облеплены копотью, нижние размалеваны красками. Машин здесь значительно непривычно много. Чем ближе к поселку приближались Вадим и его подруга, тем оживленнее делалось движение. Автомобили двигались хаотически, нередко игнорируя сигнал светофора. Постоянно гудели клаксоны, шум двигателей, крики возмущенных водителей, скрежет тормозных колодок и всё это на фоне невыносимой спешки. Вадим вспомнил город и представил, что случилось бы, если бы и там было такое оживленное движение. Да аварии бы происходили ежесекундно! Вокруг стоял специфический, резкий, неприятный запах выхлопных газов и чего-то еще. На горизонте виднелся стройный ряд труб, каждая из которых чадила непроницаемо черным дымом. В стороне высилась цепь труб поменьше, но дым валил из них пугающе яркий - красный, синий, оранжевый - и подниматься вверх, подобно черному, он и не думал, а напротив, вырвавшись из трубы, каскадом устремлялся вниз, к земле. Неудивительно, что поблизости от меньших труб не располагалось никаких зданий. В принципе, поселок походил на город, только был в разы грязней. Вид полуобнаженного Вадима, по всей видимости, никого не удивлял, а отсутствие реакции все больше удивляло Вадима.
- У нас бы такого, как я давно повязали. Где же ваша служба безопасности?
- Тсс. Меньше говори и тебя никто не тронет, - ответила девушка.
Они некоторое время петляли по кривым улицам поселка, пока не выбрались в спальный район.
- Куда тебя вести? - спросила она. - Могу, конечно, и к себе, но квартирка у нас совсем маленькая. Может лучше в больницу? Только туда без денег не пустят, а у меня ни копейки с собой.
Вадим пожал плечами.
- Мне буквально на день, одежду найти, привести себя в порядок. Может, знаешь кого-то, кто позволит мне переночевать?
- Есть и другой вариант. Мы достанем денег, - сказала она. - За твой пакетик здесь хорошо заплатят.
- Там осталось всего ничего.
- Все равно. Продадим?
- А ты знаешь, кому? Уверена, что нас не поймают?
Она усмехнулась.
- Нам в школе рассказывали, якобы в государственный период полицейские, так называли охранников, получали часть прибыли наркоторговцев, но с тех пор, как частные фирмы взялись за охрану, эту порочную практику удалось прекратить. Не знаю как где, но к нам эти слова не имеют не малейшего отношения. Если торговцы не наглеют и вовремя платят, охранники их не трогают.
- Хорошо, пошли. Закончим к моему приятелю, а потом пойдем к торговцу, сбыхаем твою наркоту.
Девушка жестом пригласила Вадима следовать за ней. Миновав двор, они вышли к пустырю, через который неизвестно с какой целью тянулся забор. Нырнув в отверстие, вырытое прямо в земле, для чего пришлось согнуться в три погибели, Вадим с девушкой перебрались на другую сторону. Здесь было тихо, никого вокруг не видно. Киселев выпрямился, осмотрелся.
- Куда дальше? - спросил Вадим.
- Жди, - ответила девушка.
Ожидание затянулось, Киселев начал нервничать, но тут в проходе, через который они сюда пробрались, послышался шум.
- Что-то случилось? - донеслось откуда-то из-за забора. Голос показался Вадиму знакомым.
- Иди сюда, тут товарищу помочь надо, - сказала девушка.
В следующую секунду в проходе появился согбенный мужчина. Вадим сразу узнал человека - то был Артем Курков. Киселев попятился, но было поздно - Артем тоже заметил его.
7
Запыхавшаяся, с растрепанными волосами и трепещущим сердцем, Агния Доронина прижалась всем телом к своему любовнику. Он обнял ее изо всех сил, а уже в следующее мгновение оба поднялись на вершины блаженства. Переполненная чувствами - любовью, удовольствия, пульсациями распространяющимся по всему телу - Агния громко застонала. Кирилл впился ей в шею, его горячее дыхание обдало плечо Агнии. Потом они лежали в объятиях друг друга еще некоторое время. После секса двух влюбленных даже молчание становится по-особенному ожидаемым. Все ясно и без слов: Кирилл смотрит на Агнию, а она на него, взгляды полны радости и счастья, той особенной категории счастья, которое по-настоящему можно разделить с другим. В эти минуты Агния всегда ощущала себя защищенной и одновременно беззащитной, счастливой и одновременно несчастной, ведь этот момент, бесценный, возможно, единственный в ее жизни, рано или поздно закончится. Поэтому Агния никогда не начинала разговоры в постели первой. Хотелось пробыть в обособленном мирке с любимым, где каждая секунда ценится дороже жизни, чуть дольше.