Собеседование я провалила, хотя и пришла вовремя. Но какая теперь разница! Я самый счастливый человек на свете. Теперь я знаю, что такое первая любовь, я знаю что такое любовь с первого взгляда и с нетерпением жду его звонка. Даю себе слово не писать в этот дневник больше ни слова до тех пор, пока он мне не позвонит".
Буквы на следующем листе не обводились. Однако, хоть и с трудом, но текст Агнии разобрать удалось.
"14 марта. Егор, Егорушка, Егорка... Так приятно писать его имя снова и снова. Неужели бывает так хорошо, так тепло, так приятно?! Не могу думать ни о чем, кроме него! Поскорее бы снова встретиться, снова поговорить! Если бы мне раньше рассказали о том, что такое бывает, я бы никогда не поверила! Он будто бы читает мои мысли, заканчивает фразы за меня, каким-то образом понимает, как меня насмешить. Мы словно бы всю жизнь знакомы, но от глупости ли, из-за рассеянности позабыли друг о друге, а теперь, встретившись вместе, наверстываем упущенное. Нет, слишком сумбурно, надо записать всё по порядку, чтобы никогда не забыть.
Позавчера я дала себе слова не писать в дневник до тех пор, пока он мне не позвонит. Но позвонил он мне в ту же ночь, чуть ли не сразу после того, как я отложила карандаш. Сказал, что думает обо мне, назвал меня красивой и пригласил погулять с ним. Я сразу же согласилась, но когда он сказал, что собирается вести меня на озеро, о котором рассказывали только плохое... Мне неприятно об этом писать, но я усомнилась в чистоте его намерений. Мои подружки, которые были куда опытнее меня в любви, говорили, что мужчинам нужно только одно, поэтому парни с выселок, догадавшись, что подружка готова, зовут ее на Гулящее, где, обычно, и бросают, иной раз обругав матом неопытную подружку, словно сапожника(не знаю, почему сапожника, но слышала похожее сравнение от отца). Я сочувствовала подругам, но, стыдно признаться, в глубине души всегда винила их и посмеивалась над ними. Со мной-то, думала я, никогда такого не приключиться. Но тогда я и подумать не могла, что в моей жизни появится он. Мимолетное воспоминание о Егоре заставило меня отбросить все сомнения. Я согласилась. Если он и правда решил использовать меня, пускай, я готова своей четью во имя его. Только бы он оставался со мной как можно дольше.
Но опасения мои оказались совершенно напрасны. Мы просто гуляли, ходили по тропинкам, бродили по лесу, бегали друг за другом в сосновом бору, он рассказывал мне, как ходил в детстве походы и питался шишками. Рассказывал, что далеко на востоке растут громадные деревья с шишками, больше головы, на которых росли орехи. Я не верила в эти глупости, смялась так, как, наверное, не смеялась с детства. Потом он пригласил меня прокатиться по городу. Только тогда я впервые поняла, что он небедный человек. Как же, небедный. Да он богач! Ну кто при нынешней-то цене на автомобильную доверенность в состоянии разъезжать по городу на машине?! Только миллионер!
Поэтому когда он стал расспрашивать меня кто я и откуда, я стала стесняться, стыдиться себя, старалась замалчивать или приукрашивать правду. Он помрачнел. Невероятно, но догадался, что я вру!
- Не стоит стыдиться своего происхождения, - сказал он мне. - Да, мы из разных районов, а значит и из разных слоев общество. Но это ничего не меняет. Ты мне нравишься, Юля. Очень нравишься. Может быть, даже... - тут он запнулся, но я догадалась. Он собирался признаться мне в любви! Неужели, неужели люди бывают такими счастливыми, какой я была тогда, когда он чуть не проговорился о своих чувствах!
Никогда не забуду этой минуты, даю себе слово!
Домой он привез меня в половине первого. Все бы было хорошо, но родители... Нет, я их ценю за все, что они для меня сделали, но то, как они на меня смотрели, то, как со мной разговаривали... Холодно, отчужденно, мне даже показалось, что с презрением. Я не могла понять, чем это вызвано, трогать их не стала и, пожелав доброй ночи, ушла спать. А уже с утра обнаружила, что он звонил мне два или три раза. Снова пригласил гулять. Я согласилась без раздумий. Захотелось стать красивой. Раньше такого никогда не было, я и косметикой-то толком пользоваться не умела. А теперь думала о том, чтобы мне надеть, какую бы помаду подобрать. Решила сходить в магазин, попросила деньги у отца (сегодня у него выходной). Он хотел что-то сказать, но раздумал, поцеловал, сказал, что любит, сказал, что я не должна приносить себя в жертву ради него и матери. Я не поняла, что он имел в виду, попрощалась и побежала в магазин. Истратила все до копейки, но результатом осталась довольна. В салоне в самом центре города мне сделали шикарную прическу, помогли подобрать краску для волос, сделали макияж, выбрали шикарное платье.
Когда он меня увидел, просто обомлел. Так приятно было поменяться ролями: он точь-в-точь зеркально отражение меня, когда мы только повстречались. Восхищенные взгляды, которые он бросал в мою сторону, льстили моему самолюбию. Во время прогулки мы забрели на какую-то поляну, страстно целовались, обнимались, снова бродили по тропинкам, наткнувшись на лавочку, целовались... Как бы я была счастлива, если бы это могло продолжаться вечно! Но, увы... стало совсем темно и он отвез меня домой. Мы попрощались, он пообещал завтра же за мной заехать. Дома меня снова дожидались родители. Мать заплаканная, отец мрачный, как туча. Я ничего не поняла, хотела их расспросить, но отец мне нагрубил, сразу же извинился и попросил не задавать вопросов.
Хоть я и счастлива, но волнуюсь за родителей. Что с ними происходит, почему они такие расстроенные? Нет, эти мысли не могут долго меня занимать. Пусть это и эгоистично, но я хочу думать о нем, мечтать о нашей новой встрече, писать его имя...
Егор, Егорушка, Егорка..."
Следующая запись тоже была обведена, но не синей, а черной ручкой.
"18 марта. Как, почему, зачем? Тщетно пытаться найти ответы на эти вопросы теперь. Мои родители, они знают меня всю жизнь, они учили меня, наставляли, обещали поддерживать. За что же они меня так возненавидели, почему поверили сплетням, но не родной дочери? Да я безработная, да, не могу прокормить себя. Но неужели это преступление? Я не лентяйка, не лоботряска, просто никому ненужная. А ведь раньше, когда я это писала, то никогда не понимала смысла этих слов. Ненужная! Нет, я стала ненужной тогда, когда мои родители отвернулись от меня.
Тогда, теперь кажется вечность, а на самом деле всего три дня назад, я проснулась счастливая, бодрая, веселая, он мне позвонил, назначил время встречи. Я порхала на крыльях, так легко было на душе. Но родители... Они оставались хмурыми. Если бы я только могла догадаться тогда, в чем причина их поведения! Тешу себя надеждой, может быть, может быть все удалось бы сгладить, они бы не сказали тех слов, которые произнесли вчера... Но я не догадалась. Егорушка встретил меня букетом цветов, повез в дорогой ресторан. Мне стало неловко, ведь я не могла за себя заплатить. И тогда он сказал это впервые, пусть и не прямо, намеком, но сказал.
- Любимым незачем считаться, - так он меня утешил. Это был первый раз, когда он признался мне в любви. От счастья хотелось плакать. Но тяжелые мысли о родителях не давали мне покоя и, похоже, отразились на моем лице, потому что Егор стал спрашивать, все ли хорошо. Тогда я соврала, не хотела грузить его своими проблемами, но теперь червь гложет меня. Что если бы я поделилась с ним и он, такой умный, такой честный, смелый, непременно что-нибудь придумал. Но я соврала...
Вечер прошел прекрасно, он подвез меня домой, поцеловал на прощанье и пообещал заехать завтра. Отец был пьяный, что шокировало меня. Он никогда раньше не пил. Матери дома не было. Когда я начала расспрашивать его о маме, он нагрубил, хотел дать мне затрещину. Я испугалась, убежала к себе и заперлась. Утром обнаружила мать спящей под дверьми моей комнаты. Она выглядела какой-то поникшей. Егор позвонил, назначил встречу, но бросить родителей в таком моменте я не могла, никогда бы себя не простила, хоть и хотелось встретиться с ним больше всего на свете. Он, замечательный, любимый, все понял, не стал настаивать, пообещал позвонить завтра и попрощался. Весь день я приводила мать в чувства. Отец, красный от стыда, подавленный, помогал мне, время от времени просил прощения. Мать же плакала всякий раз, когда видела меня. Я пыталась ее утешить, шептала ласковые слова ей на ушко, но все было бестолку. Она заливалась слезами, просила у меня прощения, и повторяла одну и ту же фразу много раз. "Я найду тебе работу только брось заниматься этим", - вот что говорила она. Я не поняла, что она имела в виду. Видимо счастье - а, не смотря на горе родителей, я была тогда счастлива - притупляет. Только попросила успокоиться и ложиться спать. Отец же снова сел пить.