Волосы (миниповесть)
1
Чертовски не люблю убираться у себя в комнате. Мало того, что она съёмная, что окна выходят на смердящие мусорные баки, которые по приказу кого-то решили поставить именно под моей квартиркой; что за окном круглые сутки пасмурно; что это первый этаж и постоянный лай собак и скребущихся бомжей в мусоре не отстаёт от меня ни на секунду, в довесок к этим прелестям я ещё вынужден убирать волосы за своей любимой по всей квартире. Но поймите, это звучит не странно, если разобраться в деталях. Факт номер один: она работает сутками в больнице, уходит утром, приходит утром. Потом отдыхает ровно сутки, во время которых у неё либо "те самые дни", в результате которых она не может ни встать с кровати, ни приготовить ужин. Такая, говорит, физиология. Либо спит. Всегда спит, даже на маленькие радости отношений у неё нет сил. Факт номер два: в последнее время её копна волос опадает, словно листья по весне, словно собака линяет, да простит мне это сравнение моя благоверная.
- Может, к врачу? - как-то спросил я её, бесполезно шаря по каналам телевизора.
- Зай, какие врачи, - ответила Катя, разглядывая себя в маленькое зеркальце, - у меня на себя-то времени не хватает с этой работой, а по врачам ходить тем более. Угомонись.
'Угомонись'. Как я ненавижу это её слово, которое она употребляет повсеместно в своей 'богатейшей' речи. 'Котя, будешь бутерброд?' 'Угомонись, я устала'. 'Котя, может, сходим куда-нибудь?' 'Угомонись, я сплю'. 'Котя, может, секс?' 'Угомонись'. Тут, да, просто угомонись. Даже отмазки не соизволит придумать. Так и живём. Я учусь в институте, изредка подрабатывая, она - работает сутками, а оставшееся время спит и 'угомоняет' меня. Иной раз кажется, что в этом вся она. 'Угомонять' всех и вся, чтобы не мешали её спокойной спячке.
И, будто, мне это нужно. Разве сходить к врачу - это не значит потратить время на себя? Тем более, когда невооружённым оком видно, что в твоём организме что-то перевернулось, и перевернулась ты, осыпая волосами нашу маленькую съёмную каморку.
Вот и сегодня, я выгребаю эти пучки ото всюду, где ступала нога моей Кати. Можно даже проследить, по разбросанным волосам, что она делала утром, когда собиралась на работу и какие помещения квартиры посещала. Я заправляю кровать и вижу три маленьких пучка, соскребаю их рукой и кидаю в ведро, которое даже специально завёл для Катиных волос. Просто, знаете, интересно стало как-то, сколько за одно утро она теряет своей драгоценной растительности. Вот, Катя встала, и с неё осыпалось три пучка. Кидаю в ведро. Оглядевшись по сторонам, я вижу немного на полу. Этот 'волосяной' след ведёт к зеркалу. Так, тут всё ясно, пошла смотреть насколько сильно опухло её милое личико за ночь. Возле комода с зеркалом я нахожу ещё три пряди и кидаю в ведро. Продолжаем выслеживать добычу. Дальше...
Стук в дверь. Я, как был с ведром, открыл дверь и с порога на меня посмотрела привычная рожа соседки по квартире. Наглая, злая и толстая. Как можно быть такой страшной и такой сволочью одновременно? Я посмотрел на неё усталыми глазами.
- Любовь Петровна, - сказал я, прекрасно зная, что она ненавидит, когда её называют по имени-отчеству.
На это она лишь фыркнула и изрекла:
- Паша, передай своей Кате, чтобы убирала волосы с ванной, когда уходит оттуда поутру, а то совсем неприятно, знаешь ли, видеть на дне раковины и ванны пучки её волосни.
И с чувством выполненного долга эта гарпия покатилась к себе в комнату. Я закрыл дверь и посмотрел в ведро.
- Ну-с, мои маленькие, сейчас в вашем ряду пополнится...
Всё ясно, от зеркала Катя направилась в ванную комнату. 'Вам не убежать от меня, Мориарти!' - воскликнул я про себя и поплёлся в ванную собирать ДНК моей возлюбленной. Иной раз это занятие хоть как-то перебивает злость и ненависть к уборке, которая то и дело сводится к сбору волос. Дальше всё по плану: убравшись в ванной (я, кстати, заглянул даже в унитаз), направился на кухню, тут потерь было меньше - пара незначительных волосинок, потом - снова комната и сбор волос со столика с косметикой, последняя точка в этом маршруте - прихожая, где я нашёл самого главного предводителя - огромный клок. Посмотрев в ведро по окончании миссии, я понял, что армия эта с каждым днём становится всё больше и решил непременно ткнуть носом любимую в эти находки, а точнее в их количество.
К двум часам пополудни мои мучения были закончены. Ровно наполовину. Нюхая дикую вонь с помойки, слушая причитания и драки бомжей за лишнюю кость, я распластался на диване и открыл книгу.
- Говард Филлипс Лавкрафт, - изрёк я вслух и открыл маленький томик знаменитого писателя ужасов.