Я с силой пнул дверь ногой и устремился навстречу летнему полуденному солнцу. Шагал я медленно, улыбаясь каждому прохожему и испытывая, при этом, невыносимую злость на всё вокруг, а прежде всего, на " чёрные волосы", которые превратили меня в убогое сумасшедшее посмешище. Я уже потерял счёт времени, скулы сводило от боли, а зубы скрипели, словно несмазанный шестерной механизм. Слёзы катились градом по лицу, сердце уже не прекращало свою бешеную канонаду, а мозг казался переваренным киселём, будто и залитым в бошку для того, чтобы она не казалась слишком лёгкой. В какой-то момент у меня закружилась голова, и я, пошатнувшись, опёрся о какое-то каменное строение, плясавшее перед глазами. Мои челюсти разжались, и куртка вылетела на землю, а рот так и остался быть открытым; лишь слюна длинной струйкой капала с подбородка.
- У меня дома убивают волосы! - крикнул я с глупой усмешкой какому-то мужичку, проходящему мимо. Тот отшатнулся и ускорил шаг, удаляясь от меня.
Какая-то парочка тыкала в меня пальцами и переговаривалась, а парень достал из кармана мобильный телефон и в нерешительности вертел его в руках. В основном, люди не хотели меня замечать и для них я сливался в каменным зданием, возле которого стоял. Мои руки беспомощно покоились за спиной, всё ещё крепко держа мобильный телефон.
- Мне нужно связаться с Катей, - пробормотал я, - она мне поверит. Любимая моя, как я тебя люблю, зайка моя! Уважаемый. Уважаемый! Прошу Вас, не проходите мимо, тут у меня в руках мобильный. Помогите случайно попавшему в беду, возьмите его и наберите кое какой номер мне! Уважаемый!
Дядька, к которому была обращена моя тирада, чуть ли не вприпрыжку удалился от меня. Я сплюнул.
- Чёртовы убогие! Тётенька, помогите вы! Позвоните... - я даже развернулся к ней задом, чтобы она могла видеть мобильник у меня в руке. Но, видимо, этот жест вызвал в её неразвращённой душе ещё большую бурю эмоций. Она убежала, что-то приговаривая на ходу.
Признаки светлого ума загорались во мне, словно искры от костра и так же быстро тухли. Я осознавал, что рано или поздно эта комедия прекратится. И прекратить её мог любой попавшийся под руку режиссёр: толпа людей, особо рдеющих за порядок на улице; алкаш, который посчитает мою выходку личным вызовом на дуэль в тупости и безрассудстве; толпа обкуренных гопников. Но тут же эти искорки гасли, и я становился безумцем, для которого существовала одна комната в этом мире и одна женщина. Комната, в которой волосы душат и рвут на части несчастных людей, и женщина, которая должна была знать об этом слишком долгом и слишком пугающем дне. Эти мысли поглощали меня, и я снова и снова кричал на проходящих мимо людей, пытаясь добиться от них помощи, надеясь, что хоть кто-то подойдёт и нажмёт кнопку вызова, приставит трубку к моему уху. А потом я просто выронил мобильный телефон из рук. Произошло это слишком неожиданно. Я в отчаянье завопил, словно напугавшаяся девушка и кинулся прямо на землю за своим драгоценным средством связи.
Боль укусила меня пониже запястья, а палец заревел громче меня. В этот же момент на моё плечо легла рука и, подняв голову, я улыбнулся трём симпатичным полицейским.
10
Сидя в полицейском УАЗике я и не знал, что отвечать на вроде чётко поставленные вопросы. Мой телефон покоился у одного из сотрудников этого чудного кортежа. У кого? Я не знал.
- Ну, так что, уважаемый, объясните Вы нам или нет, что Вы делали на улице в таком виде? - обратился ко мне лысый дядька, с гладко выбритым лицом и крепким телосложением. Его весёлые глаза бегло осматривали мой несуразный вид.
- Искал Ваших коллег и хотел позвонить своей девушке.
- Наших коллег? - повернулся ко мне пожилой прапорщик, что сидел в кабине рядом с водителем и теперь смотрел на меня сквозь решётку.
- Участковый ****го района, - уточнил я, улыбаясь ему, - он со своим помощником убежали из моей квартиры, когда увидели... увидели жестокое групповое убийство.
В тот момент я не думал ни о чём и ни о чём не беспокоился. Я был в диком безумии и в животе, на замороженной страхом почве, нарастала какая-то пустота и отрешённость. Видя эти самодовольные лица, я почувствовал нездоровую злость и теперь говорил так, чтобы посеять в их душах смятение и страх. Насчёт второго: получалось не очень, но, вот, первым блюдом я накормил их сполна.
- Да что Вы? - крепыш уставился на меня своими весёлыми глазами, - про убийство можно конкретнее?
- Извольте, - деланно склонил я голову, - сегодня утром, в квартире, где я снимаю комнату, было совершено жестокое убийство. Жертва, моя квартиросдатчица и по совместительству сожительница, была задушена. Затем, в той же квартире были убиты и разобраны на части два сотрудника полиции.