Ну а с Хелен мы расположились на террасе. Заходящее солнце оранжевой дорожкой дрожало на поверхности бассейна. А мы сидели на диванчике, сжимая в руках чашки, и разговаривали. Где-то вдалеке пролетали огромные воздушные корабли. Слышались крики птиц.
– Леди Грин ты уже знаешь, – говорила Хелен, щуря темные глаза, – она нормальная, только обожает дисциплину. На ее уроках если спорить, то с доказательствами и строго по делу. Еще есть лорд Лоу, но он редкостный говнюк, скажу я тебе. Хотя материал подает отлично. На его занятиях лучше сидеть, писать, если вызовет – отвечать. И тогда проблем не будет. Леди Мэарин Элуэз преподает танцы и искусство общения, она милая. Лорд Тирелл Рэндолл ведет магическую практику, по нему сохнут все девчонки. А жена у него – маг огня, вот уж чем наш ректор недоволен.
Я слушала речь Хелен и постепенно успокаивалась. Да, школа очень большая. Да, откуда-то взялся жених, о чем еще я поговорю с родителями. Да, успела найти на свою голову конфликты. Но ведь есть тут и нормальные люди! К тому же завтра я постараюсь вырваться в город и начать поиски Адриана.
Завтра, все завтра.
А пока я сидела и впитывала новости. А заодно думала, что с соседкой по комнате мне все же повезло.
Глава 5
«Эй, Бет, смотри, смотри какой классный!
Мы с Адрианом сидели на крыше его дома и наблюдали за волшаном одного из огненных магов. Они его спутник не спеша шли посреди раскаленной от жары улицы и явно наслаждались. В то время как мы держали над головой огромные зонты. Они хоть как-то защищали нас от солнца.
Взрослые волшаны огня – сай – огромные. Этот доходил своем магу почти до груди. Мощный кривой клюв, коричнево-золотистое оперение и гордый хохолок на крупной голове. Говорят у сверхмагов волшаны выше человеческого роста и на них можно летать.
– У меня будет такой же.
Я пихнула Адриана и поддразнила:
– Маленькие сай выглядят как ощипанные цыплята. Так и вижу, как твой бегает, путается в своих же ногах и падает клювом в пыль.
У него темные, как у многих огненных магов, глаза. И когда Адриан злился или начинал возмущаться, то они начинали отливать золотом. И мне всегда нравилось в них смотреть…»
– Килей!
Сильный тычок в бок от Хелен заставил меня вскочить. И как раз в этот момент мне в лицо ударила холодная водяная волна. Вокруг раздались смешки. Абигайл, сидя с двумя самыми близкими подругами, ехидно улыбалась. А я стояла и отфыркивалась, мокрая и ничего не понимающая.
– Рад, что Килей снова с нами.
Преподаватель – лорд Лоу – смотрел на меня. С его пальцев еще капала вода, образовывала на полу небольшую лужицу. Его волшан лениво подошел и слизал ее, потом зевнул и вернулся в угол, на просторную лежанку.
Никогда так со мной не поступали. И я даже в первый миг растерялась, не знала как отреагировать. Потом проговорила:
– Вы меня облили!
– Вы меня не слышали, Килей. Зато теперь снова с нами. Садитесь.
– Я мокрая.
Все вокруг уже откровенно посмеивались.
– Ничего страшного, магу воды не пристало возмущаться такими мелочами. Кстати, высушить платье вам вполне по силам. Этому обучают классом раньше.
– Моя магия нестабильна, – ответила я тихо.
Конечно, меня услышали. И смешки стали еще сильнее.
– Это заклинание могут даже во втором классе сотворить. – послышался голос какого-то парня.
– Ну кто-то явно слабее, – а это уже Абигайл.
– Килей, – лорд Лоу поднял руку, призывая к тишине, продолжил, – если не можете извлечь воду из одежды, то сидите в таком виде. Тейт!
Хелен быстро отдернула руку от моего платья.
– Помогать Килей я запрещаю. Надеюсь, это в дальнейшем улучшит ее внимательность.
Я представила, как сажусь за стол в насквозь мокром платье, оно липнет к коже, от него становится зябко. Как влажные волосы облепляют лицо, и какой у меня сейчас жалкий вид.
– Надеюсь, ректор знает о ваших методах воспитания. – процедила, понимая, что такое унижение не для меня.
Если в столичной школе подобное – норма, я лучше убегу обратно в Клейрон. Там строгие преподаватели, но унижать учеников никто себе не позволяет.
– Килей, а ну остановитесь!
Увы, я не собиралась этого делать. В груди сдавило от обиды, и я выбежала из аудитории.
– Килей! – прогремело мне грозно вслед, но ничто на свете уже не способно было меня остановить. Слёзы унижения и обиды застилали глаза, и я скорее умерла бы, чем позволила их увидеть всем тем, кто надо мной смеялся.