– Что за… – мама приподнимает тонкие ухоженные брови. – Лиззи, что за вопросы? Конечно, нет. Моя связка с Йор сильная и стабильная, я могу блокировать для нее те эмоции, которые могут растревожить волшана.
– А почему тогда у сай часто случаются бессонницы?
– Опять! – Мама возводит на миг глаза к потолку экипажа. – Так, Лиззи, давай с тобой поймем одну вещь. Клейрон – городок и округ маленькие, люди там все знают друг друга и… проще относятся к некоторым вещам. Но Аргениум… Здесь тебе придется пересмотреть свои взгляды на дружбу с этим твоим… как его…
– Адриан, – сухо подсказала я. – Почему? И при чем здесь он? Я просто спросила про бессонницу у волшанов.
– Дорогая, ах, все просто. Наши фьюрри более стабильны в плане эмоций и переживаний. Они более гибкие, как и мы. А сай… ну а что ты хотела от огненных, с их непостоянством и взрывоопасностью. Потому твоя дружба с Адрианом пусть останется приятным воспоминанием детства. Чем взрослее вы будете, тем сильнее начнете чувствовать разобщенность. Увы, дорогая, но это так. Поверь мне.
Я просто отвернулась обратно к окну, чтобы проводить взглядом очередного парня с темными волосами. Но возле его ног крутился подросший фьюрри – волшан воды. Так что это не Адриан.
Мамина фьюрри Йор сидела на крыше экипажа. Она обожает ездить именно так. Вцепляется коготками и вертит головой, иногда издавая забавные тявкающие звуки. Папин фьюрри – Тьер – более серьезный, его так просто не погладишь, может и прикусить руку, как бы предупреждая. И в экипаже он всегда едет рядом с отцом, положив ему голову на плечо. Вообще у волшан нет пола, но нам проще относить женских волшан к женскому роду и наоборот.
А своего я пока не могу представить. Говорят, что в момент, когда ты засовываешь руку в портал Анара – мира Стихий, то чувствуешь прикосновение своего волшана и приносишь его в свой мир. Вы сразу привязываетесь друг к другу эмоционально, жизненно, энергетически, становитесь связанными магией. И эта связь – до конца жизни.
Короткое тявканье, и в окно экипажа просунулась голова Йор. Черные круглые глазки блестели от возбуждения.
– Да, да, мы подъезжаем, – тут же откликнулась мама. – Веди себя прилично.
Первая наша цель – магазин с огромной витриной, где выставлены последние модные новинки. Я отметила, что теперь юбки шьют длиной выше щиколоток, а вырезы украшаются не кружевами, а вышивкой и мелкими камнями. И пояс делается выше талии. Тихо порадовалась, что корсеты окончательно отошли в сторону, разве что в далеких маленьких городках остались приверженцы этих неудобных штук.
– Добрый день!
– Здравствуйте, леди.
– Чем можем помочь?
У меня закружилась голова от трех юрких продавщиц, похожих на ярких птичек. Как и положено в крупных магазинах, они должны носить те модели, что продают. А ткани в этом сезоне так и переливаются всеми оттенками.
Пока мама объясняла, что нам надо, я разглядывала просторное помещение с манекенами и стройными рядами платьев. Потом все же не выдержала и попыталась вмешаться:
– Я люблю простой крой и поменьше вышивки. И все эти украшения…
– Элизабет! – шикнула мама, но я не успокаивалась:
– Зачем мне все это в школе? Там форма, у всех одинаковая.
– А еще праздники, балы и, – тут мама подняла вверх палец, – инициация!
На конце пальца у нее завихрился крохотный бурунчик воды. Явно для зрелищности.
– Инициацию проходят в форме, – возразила я. – Там не до нарядов.
– Молодая леди, – а вот теперь голос мамы посуровел, – очень жаль, что я не привила вам вкус к прекрасному!
Такой тонкий намек, что мне лучше заткнуться. В любом случае я еще поборюсь за одежду, а пока вместо ответа отвела взгляд, продолжая изучать обстановку. В глаза били розовые и закатные оттенки, блеск камней и лазурная вышивка, тончайшие кружева соседствовали с плотными гладкими тканями. Да уж, в Клейроне я такого разнообразия не встречала.
В итоге спустя полчаса я стояла на небольшом круглом возвышении, вокруг носились все те же продавщицы. Мама сидела на мягком диванчике, общалась с хозяйкой магазина. Хозяйка такая же яркая и бьющая по всем органам чувств, как и ее наряды. И за ней всюду следовал волшан воздуха – эйро: большая птица, похожая на филина, двумя мощными лапами и не менее мощными крыльями, которые оканчивались крохотными коготками. Ими эйро постоянно шевелил, точно раскладывал в воздухе невидимые ткани. Круглые глаза-бусинки наблюдали за хозяйкой, в них светилось обожание. Мне эйро всегда напоминали огромных коричневых сов, если бы у тех были такие же крылья-лапы.