— Что значит невидимой? — переспросила Аша.
— То есть я здесь, а меня никто не видит. Но это состояние мне неприятно, я почти ничего не вижу, и длится оно лишь несколько минут. Поэтому я по большей части становилась птичкой или кошкой и наблюдала за вами с некоторого расстояния. Беда в том, что птицы и кошки... кошки не слышат низких шумы, и, превращаясь в кошку, я не могла разобрать, кто что говорит. Птицы низкие шумы слышат, но у них просто плохой слух. Когда вы поднимались по обрыву, я подкрадывалась поближе в образе кошки, а потом становилась невидимой и слушала ваши разговоры. Старик сказал тебе, что давным-давно пришел со мной в Шан, но это не правда. Я никогда с ним туда не ходила!
— Ты уверена? — спросил Келдер.
— Разумеется, уверена! Я никогда не путешествовала с этим старым пьяницей!
— Тогда он не был старым пьяницей, — заметил Келдер.
— Когда? — не поняла Ирит.
— Сорок лет назад. Точнее, сорок четыре. — Келдер пристально наблюдал за ее реакцией. Она удивится? Скажет, что сорок лет тому назад ее и на свете не было?
— Сорок лет? — переспросила Ирит.
Однако, внутренне вздохнул Келдер. Вроде бы она не отмела эту идею, но и ни в чем не призналась.
— Сорок четыре года тому назад ты путешествовала по Великому Тракту?
— Разумеется, путешествовала, но только не в кампании грязных стариков!
Вот так-то! Путешествовала она сама, а не ее мать или бабка. Аша смотрела на Ирит, широко раскрыв глаза. Келдер шумно глотнул.
— Ему было девятнадцать, может, и двадцать.
— Ага. — Ирит нахмурилась. — Наверное, ты прав.
Келдер поощряюще кивнул.
— Я как-то об этом не задумывалась.
— Ты его знала?
Ирит вздохнула:
— Трудно сказать. Как его зовут?
— Эздрел.
Глаза Ирит чуть не вылезли из орбит.
— Эздрел! Он — Эздрел из Мезгалона? Этот старик?
— Во всяком случае, так он говорит.
— Я боялась, что он — один из тех, кого я знала в прошлом. — Слова полились потоком. — И мне так не хотелось думать, что тот, кого я знала, превратился в грязного, пьяного старика. Потому-то мне и не понравилось, когда он позвал меня по имени. Я хотела как можно быстрее отделаться от него... но я и подумать не могла, что это — Эздрел! — Она покачала головой. — Ужасно!
— Он говорит, что в молодости путешествовал вместе с тобой, но однажды утром он проснулся, а ты исчезла.
— Примерно так оно и было, — призналась Ирит. — Только поначалу я просто сделалась невидимой. Готова спорить, он не упомянул о том, что вечером мы крепко поссорились, не так ли? А как он докучал мне этими глупыми разговорами о домике и детях!
— Что здесь глупого? — опередила Келдера Аша.
— Для этого я слишком молода, вот что! — без запинки ответила Ирит.
Аша и Келдер переглянулись. Надежды Келдера свить с Ирит семейное гнездышко стали куда как призрачными.
— И потом, с тех пор прошло столько лет.
— Ирит, все это произошло очень давно, больше сорока лет тому назад, но ты по-прежнему говоришь, что тебе только пятнадцать.
— Мне только пятнадцать! — отрезала Ирит.
— Как такое может быть? — спросил Келдер. — Где ты была все эти годы? На тебя наложили заклятие?
— Заклятие? — изумилась Ирит.
— К примеру, превратили в камень.
— Глупый. — Она звонко рассмеялась. — Разумеется, нет. Все эти годы я путешествовала и наслаждалась Миром!
— Сорок лет?
— Гораздо больше.
— Так сколько же?
— Ну...
— Сколько? — гнул свое Келдер.
— Точно не знаю, — уклончиво ответила Ирит. — Учета я не веду.
Ответ привел Келдера в замешательство. Как можно такого не знать?
А во взгляде Летуньи уже читалось раздражение.
— Почему ты задаешь столько вопросов? Какая тебе, собственно, разница?
— Когда ты родилась? — спросил Келдер. — В каком году?
— Раз ты настаиваешь, я тебе отвечу. В четыре тысячи девятьсот семьдесят восьмом.
— Больше двухсот лет тому назад! — вскричал Келдер.
— Похоже на то.
— То есть тебе больше двухсот лет? — пискнула потрясенная Аша.
— Нет, мне пятнадцать! — настаивала Ирит. — Мне уже двести лет пятнадцать, и мне всегда будет пятнадцать!
— Всегда? — переспросил Келдер.
Ирит кивнула:
— Это часть заклинания.
Аша и Келдер переглянулись.
— Значит, кто-то наложил на тебя заклятие? — спросила Аша.
— Не совсем так.
— А как? — пожелал знать Келдер. — О каком заклинании ты говоришь?
— О заклинании, которое сделало меня такой, какая я есть, — ответила Ирит. — Превратило в оборотня и все такое.