— Келдер, скажи ему. — И Летунья вновь отвернулась к окну.
— Сказать что? — Эздрел по-прежнему смотрел на Ирит. Келдер заметил, что старик весь дрожит.
— Эздрел, ты знаешь, почему ты так сильно любишь Ирит, даже после того, как она бросила тебя и вы не виделись столько лет?
— Потому что она самая совершенная, самая прекрасная женщина в Мире, — ответил старик.
— Нет, — покачал головой Келдер, — потому что она зачаровала тебя.
Старик нахмурился, повернулся к Келдеру.
— Она зачаровала тебя, — повторил юноша. — С помощью любовного заклинания, которое называется Фенделова Ослепляющая Влюбленность. Это заклинание действует всю жизнь, и Ирит не знает, как его снять! Это магия! Всего лишь заклинание, ничего больше! — Он уже кричал. — Поэтому ты так любишь ее!
Брови Эздрела сошлись у переносицы.
— Такого не может быть. Я хочу сказать, может, она и воспользовалась заклинанием, но я бы все равно полюбил ее. Я знаю, что полюбил бы. Да ты только посмотри на нее! Разве ты видел кого-нибудь, кто мог бы сравниться с ней красотой?
Келдер непроизвольно глянул на девушку и не мог не признать, что старик абсолютно прав: Ирит могла дать сто очков вперед любой женщине. Но вслух ничего не сказал. Его ответ не имел никакого значения. На Эздрела наложено заклинание, а потом, внешность — это далеко не все.
Но Ирит очень красива. Так что Келдеру пришлось шумно сглотнуть слюну, а уж потом он смог продолжать:
— Это заклинание, Эздрел. Может, ты бы и полюбил ее, но любовь не затмила бы для тебя весь Мир. Короче, этой ночью мы посовещались и решили, что негоже оставлять тебя в таком виде. Мы намерены отправиться с тобой в Этшар Пряностей и найти чародея, который сможет снять заклинание. А может, мы найдем такого чародея по пути.
— Не надо этого делать. — Эздрел вновь любовался Ирит. — Я и так счастлив.
— Но едва ли ты будешь счастлив, если Ирит уйдет, — осторожно заметил Келдер.
Эздрел резко повернулся к нему.
— Но она же не уходит. — И его взгляд опять устремился на девушку. — Ирит, ты ведь не уходишь?
Летунья положила гребень на подоконник, вздохнула и посмотрела на Келдера, не зная, что сказать.
— Нет, она не уходит, — пришел ей на помощь Келдер. — При условии, что ты согласишься пойти с нами в Этшар и позволишь чародею снять с тебя заклинание.
— Хорошо, — кивнул Эздрел. — Как ты захочешь, Ирит, так и будет. Если ты хочешь снять заклинание, я не против.
— Я хочу снять заклинание, и перестань пялиться на меня!
Взгляд Эздрела вновь скользнул на пол.
— Как скажешь, Ирит, — пробормотал он смущенно. — Я готов на все, Ирит, только не покидай меня.
Келдер безрадостно взирал на эту картину. Такая покорность, такое раболепие.
"Негоже, — думал он, — одному человеку находиться в столь полной зависимости от другого”.
И если это результат воздействия любовного заклинания, его использование следует запретить.
Глава 23
Прежде чем они покинули гостиницу, Ирит потребовала, чтобы Эздрел помылся. Она заявила, что отказывается идти рядом с таким грязнулей. Старик подчинился беспрекословно, и, пока Ирит с Ашей завтракали, Келдер и двое слуг занимались Эздрелом.
Бороду и волосы ему подстригли. Тунику и бриджи отнесли в стирку. Старика усадили в ванну, Келдер натер ему спину, с остальным Эздрел справился сам.
Когда он вытерся и причесался, Келдер подумал, что теперь с ним не стыдно выходить на улицу.
Но тут принесли одежду.
Бриджи расползлись по всем швам: гнилые нитки стирки не выдержали. Тунике повезло больше: дыр не появилось, зато пятна, скрытые ранее слоем грязи и жира, проступили наружу.
— Что же нам делать? — Келдер в отчаянии смотрел на одежду. — Не можешь же ты шагать по дороге голый?
Слуги посовещались.
— А деньги у вас есть? — спросил тот, кто уносил одежду в стирку.
Келдер посмотрел на него, потом на Эздрела, который пожал плечами.
— Не знаю. У Ирит, должно быть, есть.
— Я мог бы продать что-нибудь из старья. Комплекция у нас одинаковая.
— Пожалуй, идея хорошая, — согласился Эздрел.
Деньги у Ирит нашлись, одежда пришлась Эздрелу впору.
— Дороговато он нам обходится, — пожаловалась Летунья, когда все четверо вышли из гостиницы.
Келдер взглянул на Эздрела в опрятной светло-зеленой тунике, расшитой желтым, и темно-зеленом килте с черной вышивкой по подолу. Старик ну ничем не напоминал пьяницу, которого они встретили в Шане.