— Может, Ир, вернемся? — сказал он. — А то, понимаешь, карбюратор мне что-то не нравится. Не закуковать бы нам с таким карбюратором.
— Мне-то что, — сделала я равнодушный вид. — Я в твоих карбюраторах не разбираюсь.
— Да-а… — потер папа указательным пальцем кончик носа. — Дела.
Мотор работал на малых оборотах. Мимо нас со свистом проносились машины — легковушки и грузовые, автобусы-экспрессы и серебряные сундуки-рефрижераторы. Пахло резиной, разогретым асфальтом и пылью. Мы остановились как раз между двумя деревнями — одну проехали, до другой не доехали. За серыми от пыли кустами уходило вдаль зеленое поле. И где-то там жили люди. Много людей. Каждый со своим биологическим ритмом. И одним людям сейчас было хорошо, а другим плохо.
— Слабак ты все-таки, папочка, — сказала я.
— Это почему же? — поинтересовался он.
— По тому по самому, — сказала я. — Нужно было дома о карбюраторе думать.
Сзади зашуршал песок, и ко мне в открытое окно заглянул мальчишка. Чуть старше меня. А может, такой же. И с ушами, словно у Вити Пудикова.
— Не подвезете? — спросил он.
— Мы бы с удовольствием, — сказал папа. — Да мы, понимаешь, в обратную сторону едем.
— У нас карбюратор, — добавила я.
— Вы в какую в обратную сторону? — не понял мальчишка.
— В ту, — ткнул папа большим пальцем себе за плечо.
— А почему вы носом туда стоите? — спросил мальчишка.
— Сейчас развернемся, — сказал папа.
— А, — протянул мальчишка, кажется решив, что мы попросту отговариваемся, лишь бы его не сажать.
— Телефон здесь далеко? — спросил папа. — Мы, понимаешь, обещали с дочкой одному человеку, что будем звонить ему каждый день. А сегодня еще не звонили.
— Так как раз в Филимоновке, — показал мальчишка вперед. — И в Утевке, правда, тоже есть, — махнул он назад. — На почте.
— Ты из Утевки? — спросил папа.
— Из Утевки, — сказал мальчишка. — Если бы мне не так срочно было нужно в Филимоновку, я бы вам помог с карбюратором. У моего старшего брата Николая товарищ специалист по карбюраторам. Он у нас в Утевке на автобазе работает. Мигом бы сделал.
— Ты чего в Филимоновку-то торопишься? — спросил папа.
— Так Семена ищу, — сказал мальчишка. — Прямо с ног сбился. Он наверняка туда убежал, к Вадиму. Друзья они лучшие. А Вадим вчера с матерью в город уехал. Там и дома никого нету.
— Сколько Семену-то? — спросил папа.
— Сколько? Малыш еще совсем, глупыш. Вот и бегает.
— А ты чего пехом? — спросил папа. — На автобусе бы.
— На автобусе! — хмыкнул мальчишка. — У нас от Утевки до Филимоновки не очень разъездишься. Тариф тут как раз посередке. Расстояние всего ничего, а гони десять копеек.
— Да… — сказал папа. — Вот ведь сколько всяких сложных проблем на свете. У кого теща умерла, от кого муж ушел, у кого карбюратор барахлит, а кого в другую деревню тянет. Ир!
— Чего? — сказала я.
— Может, довезем человека до Филимоновки?
— А какую ты клятву маме давал? — напомнила я.
— Так он же не первый встречный-поперечный, — сказал папа. — У него беда. Он прямо с ног сбился с этим непутевым Семеном. Правда? — спросил папа у мальчишки.
— Ясно, правда, — сказал мальчишка.
— И небось с самого раннего утра Семен учесал? — спросил папа.
— Ну, — подтвердил мальчишка.
— Вот видишь, — сказал папа. — Нужно выручить человека.
— Если он еще там вообще, — сказал мальчишка.
— Кто, Семен? — сказал папа. — А где же он может быть?
— Где. Может, под машину угодил. Или еще чего. Дурак ведь.
— Залезай скорей, — сказал папа, открывая заднюю дверь. — Наговоришь тоже. Тебя звать-то как?
— Толиком, — сказал мальчишка.
— Ну! — воскликнул папа. — И меня Толиком. Выходит, тезки. Будем знакомы. А эта курносая, которая все время молчит, моя дочка Ира.
— Слышал, — сказал мальчишка, — вы ее уже называли.
— Да? — сказал папа. — Ну, тогда помчались.
И мы помчались в Филимоновку.
В Филимоновке Толик провел нас в маленький зеленый двор. Через забор во двор свешивались зеленые яблоки. На вытоптанном пятачке лежала горка наколотых березовых дров. На дровах, как на пьедестале, гордо стоял на одной ноге замызганный белый петух.
Наше появление петуха удивило. Он повернул боком к нам голову и стал сжимать и разжимать когти на поджатой к брюху ноге. Словно проверял, хватит ли у него сил справиться с нами.
На двери дома висел большой темный замок. Но Толик приставил ко лбу ладошку и заглянул в окно. Словно Семен мог проникнуть в дом, минуя запертую дверь.