Как мы подошли к лавке Матильды, я спросила Себастиано из вежливости, не хочет ли он зайти, но, как и ожидалось, он отказался.
— Матильда меня не любит, она думает, что я навлек несчастье на Клариссу. И с
Клариссой... — Он остановился. — Нескончаемые разногласия.
— Почему?
— Это касается ее нынешней жизни.— Он пожал плечами. — Ей нужно это пережить, я не могу ничего изменить, даже если она отказывается верить.
Одна покупательница вышла из травяной лавки, и Матильда высмотрела меня через открытую дверь.
—Что там стоишь и ворон считаешь? — крикнула она.
—Уже иду! — крикнула я в ответ.
—Я буду в новолуние на месте, ровно в девять утра, — сказал Себастиано уходя. —
До этого не ищи меня, я буду в ближайшее время в дороге.— И сразу же исчез за углом.
Я пообещала Матильде немедленно отскоблить кастрюли, но сначала я направилась искать Клариссу. Она стояла в садовом сарае, где за рабочим столом с кислой миной взвешивала измельченную траву.
—Где ты была? — поинтересовалась она.
—За водой ходила.
— Что-то ты долго. Ты заблудилась?
— Нет, я бегала за Бартоломео, так как хотела с ним поговорить.
—И ты его догнала? Смогла с ним поговорить? Что ты разузнала?
—Себастиано придет через две недели, когда будет новолуние. До новолуния я никак не могу вернуться, — Я взглянула вопрошающе. —Ты это знала?
Она пожала плечами.
— Да, конечно. Это связано как-то с приливами и отливами, когда можно путешествовать.
—Почему ты мне этого не сказала? Я действительно думала, что я смогу сегодня вернуться домой! Почему ты мне позволила верить в это?
— Из того соображения, что ты была такая растерянная. Я не хотела сделать еще хуже.
Обоснование показалось мне совсем неубедительным, но я решила оставить это.
Вместо этого был еще другой вопрос, который было необходимо прояснить.
Разумеется, я не знала, как мне начать, так, чтобы она не заметила, кто меня на это надоумил. Себастиано намекнул, что она мне наврала по поводу ее путешествия во времени, и я решила разузнать.
Я наблюдала за ней за работой, пока думала, как сформулировать подходящий вопрос. На длинном сервировочном столе лежали какие-то инструменты. Я могла понять, для чего некоторые были нужны, а для чего другие только могла догадываться.
— Что это за вещь? — Я показала на большой стеклянный шар с многочисленными выпуклостями.
— Это дистиллятор. Его используют для дистиллирования.
— Ты имеешь виду, чтобы гнать водку?
— Не совсем. — Кларисса похихикала, и мне полегчало, что к ней снова вернулось хорошее настроение. — Он нам нужен, чтобы изготавливать духи. Но принцип то же.
Она объясняла мне, для чего нужны различные предметы. Тут были мерный стакан и стакан для взбалтывания, пробирки, ножи для выковыривания и ступки для измельчения продуктов, мельницы для пряностей, доски, шпатели и ложки всевозможных размеров, весы и несколько песочных часов. Над рабочим столом висели, как и в торговом отделе, пучки трав, расточая во все стороны аромат и вонь под потолком. На противоположной стороне находилась большая полка, которая была битком набита маленькими мешочками, ящиками, тиглями и бутылками. В большинстве случаев это были готовые продукты, часть запасов, как объяснила
Кларисса.
Вместе с Матильдой они изготавливали всё для здоровья и красоты. Весь год они были заняты не только продажей, но и производством. Они ездили на лодке на сушу собирать определенные растения и ходили по лавкам, чтобы приобрести экзотические пряности или редкие минералы. Растения для медикаментов и косметики были переработаны частично свежими и частично высушенными, они измельчались, варились, мялись или дистиллировались. Жиры вытапливались и очищались, эссенция для парфюма вытягивалась и смешивалась, пряности и минералы взвешивались маленькими порциями.
Кларисса с готовностью демонстрировала процесс приготовления и объясняла каждую мелочь.
— Мне кажется, что тебе очень нравится это делать. — сказала я.
— Именно так. Что тебя натолкнуло на эту мысль?
— Ты же происходишь из знатного рода. Очень необычно, что ты целый день вкалываешь и позволяешь собой командовать.
Ее щеки залились румянцем.
— От честной работы еще никто не умер.
—В отличие от Французской Революции, — я констатировала. Помедлив, я как раз поняла, что в ее истории было не так. Я решила не ходить вокруг да около. — Мне кажется это странным. Как ты могла находиться в телеге в Париже и вдруг очутиться в Венеции?
На ее лице читались муки совести. Я, должно быть, попала в точку.