— Если вы скажете мне, где живет ваша Марженка, — ответил Кольбаба, — это письмо пойдет прямехонько к ней. Милый ты паренек, вот уже год и день, как я ношу в сумке это письмо по всему свету и ищу твою Марженку! Золотой мой мальчик, живо, раз-два! Дай мне адрес этой Марженки, и я пойду и вручу ей письмецо.
— Никуда не пойдете, почтальон, — сказал человек в черном. — Я довезу вас туда. Франтик, прибавьте скорость, и едем к Марженке.
Не успел он договорить, как машина вздрогнула и полетела со скоростью шестидесяти, семидесяти, восьмидесяти, ста, ста двадцати, ста пятидесяти километров в час, все скорее и скорее, так, что мотор пел, выл, ревел и гудел от радости, а человеку в черном пришлось придерживать обеими руками шляпу, чтобы она не улетела. Кольбаба держался за сиденье, а Франтик кричал:
— Здорово едем, хозяин? Сто восемьдесят километров в час! Ого-го, мы прямо летим по воздуху! Поглядите, как убегает дорога! Ведь у нас выросли крылья!
Впереди показалась хорошенькая белая деревня. Это был Либнятов. Шофер Франтик сказал:
— Теперь хозяин, мы уже на месте.
— Остановитесь! — приказал человек в черном, и машина стала на краю деревни. — Какова скорость у моей машины! — радовался он. — А теперь, Кольбаба, вы можете вручить Марженке это письмо.
— Пожалуй! — ответил Кольбаба. — А может быть, Франтик скажет ей лучше устно то, о чем написано в письме? Ведь там одиннадцать грамматических ошибок!
— Что вам пришло в голову? — защищался Франтик. — Я стыжусь показаться ей на глаза: столько времени она не получала от меня ни одного письма! А потом, — добавил он печально, — может быть, она забыла обо мне и ни капельки меня не любит? Глядите, Кольбаба, она живет в том домике, где оконца чисты, как родниковая вода.
— Ну, я пойду! — промолвил Кольбаба.
Он загудел, как почтовый рожок: «Едет, едет почтальон», и прямо направился к домику.
У окна с чистыми стеклами сидела бледная девушка и шила себе платьице.
— Добрый день, барышня Марженка! — закричал Кольбаба. — Что это вы шьете себе? Венчальное платье?
— Нет, — печально ответила Марженка, — я шью себе саван.
— Ну! — участливо сказал Кольбаба. — Ах ты батюшки, ах матушки! Вы, барышня, так опасно больны?
— Не больна, — вздохнула Марженка, — но мое сердце разрывается от боли. — И она положила руки на грудь.
— Ох-ох-ох! — воскликнул Кольбаба. — Милая Марженка, простите за вопрос: отчего у вас болит сердце?
— Потому что вот уже год и день, как я жду одного письма, которое все не приходит и не приходит.
— Не беспокойтесь, — успокоил ее Кольбаба. — Вот уже год и день, как я ношу в сумке одно письмецо и не знаю, кому его передать. Знаете что, Марженка? Я отдам это письмо вам.
Мария побледнела еще сильнее.
— Милый почтальон, — сказала она тихо, — это письмо, вероятно, не мне, на нем нет адреса.
— А вы взгляните!.. Если оно не вам, то вы вернете его мне.
Дрожащими руками распечатала девушка письмо и только начала его читать, как щеки ее заалели.
— Ну что? — спросил ее Кольбаба. — Вернете вы мне письмо?
— Нет! — воскликнула Марженка и залилась слезами радости. — Ведь это и есть то письмо, которое я ждала год и день! Вы и не знаете, что бы я вам дала за него!
— Сейчас скажу, что вы должны дать, — ответил Кольбаба. — Две кроны штрафа за то, что письмо без марки, понимаете? Да ведь я бегаю с ним уже год и день, мой начальник приказал мне получить этот штраф за письмо без марки. Благодарю вас! — сказал он, получив деньги. — А вот там кое-кто ожидает вашего ответа. — И он кивнул стоящему за углом Франтику.
Пока Франтик получал ответ, Кольбаба сел и сказал черному человеку:
— Год и день, ваша милость, я ходил с этим письмом, но я не жалею об этом уже по одному тому, что очень много видел. Наша страна прекрасна и в Таборе, и в Пльзне, и у Горица… Поглядите-ка, Франтик уже возвращается! Такое дело легче разрешить устно, чем письмом без адреса.
Франтик ничего не сказал, но глаза его сияли.
— Едем? — спросил он.
— Едем, — ответил хозяин автомобиля. — Только сначала подвезем Кольбабу на почту.
Шофер сел в машину, включил скорость, и машина покатила так ровно и легко, как во сне. Стрелка спидометра тотчас же показала скорость в сто двадцать километров.
— Как чудесно идет эта машина! — восторгался человек в черном.
— Это, наверно, потому, что ее ведет счастливый шофер.
И все счастливо доехали до своих мест, как и мы добрались до конца сказки.
Карел Чапек
СКАЗКА О СЕМИГЛАВОМ ДРАКОНЕ
Вы, наверно, знаете, ребята, что в каждом районе Праги всю ночь не спят несколько стражников, на случай, если произойдет что-либо, например: если куда-нибудь вломятся разбойники или натворят каких-либо бед злые люди. Одни из стражников всю ночь дежурят в караулке, а другие ходят по улицам и отыскивают разбойников, воришек, домовых, привидения и всякую другую чертовщину. Так стражники расхаживают всю ночь. А чтобы скорее уходило время, они иногда собираются в караулке, курят трубки и рассказывают друг другу об интересных происшествиях.
Однажды они сидели, курили и разговаривали. Когда очередь рассказывать дошла до стражника Худеры, он набил трубку табаком, закурил и начал:
— Я расскажу о драконе с Войтешской улицы. Однажды я обходил эту улицу. Вдруг вижу — около церкви лежит огромное яйцо. Такое большое, что оно не помещалось даже в моей каске. Тяжелое, словно мраморное.
«Батюшки! — подумал я. — Вероятно, это яйцо страуса или кого-нибудь в этом роде. Отнесу-ка я его в отдел находок, может быть найдется и хозяин».
Тогда в этом отделе сидел мой приятель Поур. У него ломило в пояснице, и поэтому он натопил железную печурку так, что в комнате было жарко, как в духовке.
— Здорово, Поур! — сказал я. — У тебя тут тепло, как у чертовой бабушки! Заявляю тебе: я нашел на Войтешской улице какое-то яйцо.
— Положи куда-нибудь, — ответил Поур, — да садись. А я расскажу тебе, как меня мучают боли в пояснице.
Поговорили мы немного. Начало уже смеркаться, и вдруг слышим — в углу хрустит что-то и щелкает. Зажгли мы огонь и увидели — из яйца вылупился дракон. Очевидно, этому помогла страшная жара. Он был не больше фокстерьера, но мы сразу поняли, что это дракон, потому что у него было семь голов — так каждый может узнать дракона.
— Вот так штука! — воскликнул Поур. — Что же мы с ним будем делать? Не вызвать ли по телефону машину, чтобы его убрали отсюда?
— Знаешь, Поур, — сказал я, — такой дракон — очень редкий зверь. Я думаю, надо бы дать объявление в газету, чтобы разыскать его хозяина.
— Ладно. А чем нам пока кормить его? Попробуем накрошить ему хлеба и дать молока. Каждому малютке полезно молоко.
Накрошил я семь булочек в семь литров молока. Поглядели бы вы, как дракон набросился на молоко! Головы отталкивали одна другую, ворчали и лакали так, что забрызгали все помещение. Потом они облизнулись и уснули. Поур запер дракона у себя в кабинете, где лежали все утерянные и найденные вещи, и отнес в газету следующее объявление:
«На Войтешской улице найден только что вылупившийся из яйца детеныш дракона. Приметы: семиголовый, в черных и желтых пятнах. Просьба к владельцу явиться в полицию, в отдел потерь и находок».
Когда утром Поур пришел на работу, он сказал только:
— Ох-хо-хо, гром и молния! Что такое? Чтоб ему провалиться! Ни дна ему, ни покрышки, чтоб не сказать больше!
Этот самый дракон сожрал за ночь все вещи, хранившиеся в комнате: кольца, часы, кошельки, бумажники, блокноты, мячи, карандаши, пеналы, школьные учебники, мраморные шарики, пуговицы, перчатки и вдобавок все казенные бумаги, акты и протоколы — словом, все, что было в комнате, даже трубку Поура и лопатку для угля.