Дак что-то говорила, но Блейк не слышал — было не до того! Книжка раскрылась у него в руках — сама или это он сделал? — как раз посередине, и он затаил дыхание: ожидая, сейчас появятся те же непонятные восемь стихотворных строчек, может, что на этот раз в них будет и разгадка?
Однако ничего не появилось. Лист бумаги оставался пустым.
— Что? — нетерпеливо произнесла Дак. — Видишь чего-нибудь?
Он покачал головой.
— Может, ты не ту страницу смотришь? Открой другую.
Что она лезет со своими советами? — разозлился он, совсем забыв, что только что сам искал ее, чтобы посоветоваться. Он раздраженно захлопнул книгу, но она тотчас же открылась на том самом месте. И опять страница была пуста.
— Ой, гляди! — вдруг воскликнула Дак. — Что это?
Она раньше него увидела, как там, где страницы упираются в корешок, появилась какая-то тесемка, ленточка. Появилась и начала свиваться в петлю. Дак хотела дернуть за нее, но Блейк отвел руку с книгой и крикнул:
— Не трогай!
— Смотри! — опять закричала Дак. — Она сейчас рассыплется на листочки! Как сегодня утром у мистера Салманасара. Помнишь?
Блейк помнил, но все равно не знал, что делать.
Дак снова крикнула:
— Я придумала! Скорей! У тебя с собой та книжечка мистера Салманасара?
— Ну и что? Она в кармане.
— Я подумала: может, их надо соединить — ту, что у тебя в руке, и ту, которая в кармане.
— Зачем?
— Ты разве забыл, что в стихе было сказано? «Та-та-та, та-та, та-та-та…»
— Ну, и что «та-та-та, та-та»?
— А то, вспомни! «Если книга книгу найдет!»…
Блейк вспомнил. В самом деле, как он мог забыть?
— Что-то такое «придет», — проговорил он, вспоминая, — если… Ну, и так далее.
— Правильно. Одна книга поможет другой, и вместе они…
Дак замолчала, поскольку не знала, что будет дальше. Блейк тоже не знал и не пытался даже делать вид, что знает. Трясущейся от волнения рукой он вынул из кармана то, что было сегодня утром сначала листком бумаги, потом превратилось в небольшую книжечку, а теперь опять стало пачкой листов. Он постарался вложить листы в книгу, полученную от сестры, и они вошли туда, как будто всегда находились в этом переплете.
Тесемки, показавшиеся из книги, исчезли, на их месте появились металлические застежки, которые, лязгнув, прочно заперли ее. Как будто устрица захлопнула свои створки, чтобы надежно укрыть от посторонних глаз находящуюся там жемчужину.
Дак и Блейк, как зачарованные, смотрели на все это, не веря своим глазам.
— Может, теперь она будет называться… — предположила Дак, — как профессор Джолион говорил?.. «Заключительная» книга, да?
— Он говорил «последняя», «завершающая», — поправил ее Блейк.
— Какая разница? Все равно непонятно. А что, если она, правда, уже превратилась в эту самую, «завершающую»? Давай посмотрим! Только как открыть? Ты сможешь, Блейк?
Он сам уже думал об этом — ему и отчаянно хотелось, и было страшновато. Однако книга оказалась запертой намертво, и Блейк уже собирался оставить все попытки, когда вдруг (все с ним последние дни происходило вдруг) переплет раскрылся. Блейк даже ощутил движение воздуха, которое тот произвел, и из него, как из принтера, показался лист бумаги. Он был непроницаемо черный, будто на него опустилась бездонная космическая ночь, и только в правом верхнем углу белело что-то, похожее на кусочек лунного диска между второй четвертью и полнолунием.
Но это еще не все — посреди совершенно черного листа Блейк и Дак увидели два слова, выписанные тонкими белыми буквами:
Глава 18
— Что это значит? — испуганно спросила Дак.
— Откуда я знаю. — Блейк напугался не меньше. — Может, книга почуяла что-то нехорошее. Опасное. Тогда это можно считать предупреждением.
Они замолчали.
Листва большого дерева над ними слегка колебалась, роняя пожелтевшие листья и причудливые беспокойные тени. Справа виднелась большая тяжелая дверь в Старую библиотеку. По ее бокам скалились в немом реве каменные львы, а с крыши часовни строили рожи горгульи — старинные водосточные трубы.
Из ближайшего окна послышался шквал аплодисментов: видимо, в колледже закончился очередной доклад или лекция.
Блейк повернулся к сестре.
— Ты видишь эту надпись на черном листе?
— Да, а что? Но ведь это не книга Эндимиона, а что-то другое?