— Помоги же ей, эй! Ты! — закричал Петрушка. — Так девочку унесет в море! — Но и на его крик человек не обратил никакого внимания. Большими прыжками Петрушка подскочил к девочке, когда она уже была по колено в воде. Волны с шумом полоскали ее платье, а руки, казалось, из последних сил держали удилище.
— Молодец! — восхитился Петрушка. — Упорная, не сдается, — и перехватил удилище сразу двумя руками.
Девочка ничего не сказала, она только молча продолжала упираться пятками в камни и так же упорно держалась за удилище. Вдвоем они вышли, наконец, на берег и стали подтягивать рыбу. Скоро над водой мелькнула плоская темно-серая спина, и рыба медленно, нехотя поползла по гальке. Широкие плавники, расположенные по краям плоского тела, топорщились и цеплялись за каждый выступ. Но Петрушка и девочка все-таки вытащили рыбу и старались удержать ее подальше от воды.
— Вот так камбала, прямо великан! — воскликнула девочка. Это были первые слова, которые услышал от нее Петрушка.
Мальчик нагнулся и хотел потрогать одноглазую рыбину, но она гулко шлепнула его по ногам хвостом, и Петрушка от неожиданности чуть не упал. Девочка нагнулась, чтобы вынуть из нее крючок, взяла ее за жабры, но рыба опять трепыхнулась и отодвинулась чуть ближе к морю. Тогда девочка и Петрушка, не сговариваясь, потянули рыбину дальше от шумевшего морского прибоя. Она как будто удвоила сопротивление, и Петрушка снова крикнул сидевшему пожилому рыбаку:
— Помогите же!
Тот опять не шелохнулся.
Тогда Петрушка и девочка кое-как перевернули камбалу на спину, и на гальке оказалась белая, точно с бархатным брюшком, рыбина. Камбала еще несколько раз трепыхнулась и затихла. Дети взглянули друг на друга и дружески улыбнулись.
— Тебя как зовут? — спросил Петрушка.
— Бабочка.
— Бабочка… Странное имя, — рассмеялся мальчик.
— Нисколько не странное, — ответила девочка. — Меня зовут Бабочкой, потому что я всегда веселая и очень люблю цветы, как бабочка. Одного крестьянина, например, зовут Пальмовая Кора, у него руки сильные и шершавые, другого — Бамбуковый Корень, потому что он коренастый и крепкий, как корень, а нашего правителя даже зовут Равнодушный.
— Вот он, наверное, ваш Равнодушный? — и Петрушка кивнул на рыбака, сидевшего по соседству и даже ни разу не повернувшего к ним головы.
— Что ты, — рассмеялась Бабочка. — Это просто рыбак. Равнодушный во дворце живет.
— А если это не правитель Равнодушный, — Петрушка снова посмотрел на рыбака, — почему же он не помог тебе? Тебя бы камбала в море утащила, если бы не я.
— У нас никто не помогает друг другу, — сказала Бабочка. — А кто поможет, того наказывают. И тебя бы наказали, если б увидели.
— Так это же неправильно! — воскликнул Петрушка. — Друг другу всегда помогать надо.
— Тише! — остановила его Бабочка и приложила палец к губам, но было уже поздно… Из зарослей гуттаперчевого кустарника выскочило прямо к Петрушке пять человек с большими палками в руках.
— Пиф! Паф! — сказал, видимо, старший из них, приземистый человек с лохматой бородой. — Пиф! Паф! Мы взяли тебя в плен.
— Здравствуйте! — вежливо сказал Петрушка, не обращая на слова этого человека внимания, и снял колпак. Его отец говорил, что нужно всегда быть вежливым со старшими.
Но с ним никто не поздоровался, а тот же человек с лицом, заросшим волосами, повторил:
— Пиф! Паф! Ты взят в плен. Ты помог девчонке и нарушил закон острова. Пойдем.
РАВНОДУШНЫЙ
Стража повела Петрушку в глубь острова. Дорога поднималась по невысокому склону, и по обеим сторонам ее тянулись джунгли. Чуть в стороне от дороги стояли с блестящими твердыми листьями, похожими на листья фикуса, магнолии. То тут, то там на этом могучем дереве белели крупные, издали напоминающие лилии, белые цветы.
На самом краю дороги зеленели мелколистные туи, а над головой простирали ветви белые акации. Петрушке казалось, что он идет по узкому коридору. Перед ним спускалась лиана. На лиане раскачивалась мартышка. Увидев людей, она пронзительно взвизгнула, перепрыгнула на другую лиану и исчезла в густых ветвях. А из чащи неслись отрывистые голоса, и мальчик то различал картавые выкрики попугаев, то хриплый визг обезьян, то тонкий писк птенцов. Но вот, наконец, чаща кончилась, и прямо перед Петрушкой раскинулась зеленая равнина. То тут, то там на ней были разбросаны хижины, крытые банановыми листьями. Около них, подпирая небо своими вершинами, стояли стройные кокосовые пальмы, а дальше, на сколько хватало глаз, раскинулись полосатые поля. Их разделяли широкие межи, и потому-то поля казались полосатыми. В долине голубела речка, перегороженная плотинами. Их, наверное, было сто или двести. И у каждой плотины шумел свой водопад, и брызги радугой сверкали на солнце. А за речкой Петрушка увидел селение. Низкие неприглядные хижины разбежались по склону холма. Среди хижин возвышался каменный дворец.