Равнодушный очень испугался.
— Это не я посадил, это Лови-Хватай. Ты зачем в ящик мартышку посадил? — Равнодушный подошел к помощнику и изо всех сил хлопнул его по щеке, а про себя подумал: «Это тебе не за то, что обезьяну посадил в ящик, а за то, что уронил его. Знал, что обезьяна там».
— Я не виноват, — хотел объяснить Лови-Хватай и сказать, что не он это придумал, но не успел…
Жители подступали все ближе и ближе к Равнодушному, свистели, улюлюкали и в один голос требовали волшебную книгу. Равнодушный побледнел, посерел.
— Не отдам я книгу! А если Петрушка хочет честно, пусть выходит со мной на кулачки. Я готов к бою. Пусть выходит, — и Равнодушный засучил рукава.
НА КУЛАЧКИ
— Я готов! — раздался из-за спины Пальмовой Коры голос Петрушки. Он отодвинул своего старшего друга и вышел на середину круга. — Я готов, — еще раз повторил он и поправил на голове колпак.
— Постой, Петрушка, — схватил мальчика за плечо Пальмовая Кора. — Посмотри, какой Равнодушный большой и сильный. Я пойду вместо тебя.
— Не надо! Я сам, — отказался Петрушка и одним прыжком встал перед Равнодушным. — Я ничего не боюсь! Меня в клетку бросали — тигр не тронул, со скалы бросали — не разбился. И боя кулачного не испугаюсь.
— Мальчишка! Хвастун, — в сердцах сказал Равнодушный. — Да я тебя одним ударом прихлопну!
Он с силой размахнулся и хотел ударить Петрушку прямо в лицо, но Петрушка легко, как мяч, отскочил в сторону, Равнодушный потерял равновесие, едва удержался на ногах.
— Вот ловкач, молодец! — одобрительно сказал Пальмовая Кора.
— Браво, Петрушка! — поддержало его несколько голосов.
А Равнодушный, обозленный неудачей, сделал несколько шагов по направлению к Петрушке и опять занес руку для удара. Мальчик опять отскочил. Теперь уже Равнодушный не стал тратить время на подготовку. Он размахивал кулаками, стараясь нанести удар Петрушке. Тот отпрыгивал, увертывался, приседал, да еще и улыбался, а иногда выкрикивал задорно:
— Здесь я, здесь! Бей!
Равнодушный устремлялся к нему и снова попадал кулаками в пустоту. Руки его мелькали то над головой, то по сторонам, как крылья ветряной мельницы. Но Петрушка, быстрый и проворный, казался неуязвимым.
Равнодушный запыхался. Лицо его раскраснелось, по лбу и щекам текли ручейки пота.
Люди подходили все ближе и ближе. Всем хотелось получше рассмотреть, как увертывается мальчик от Равнодушного, а кое-кто хотел подсказать правителю, как лучше справиться с Петрушкой. И, наконец, круг стал таким маленьким, что Петрушке трудно стало увертываться от ударов.
— Отойдите, отойдите, — шли по кругу Читай-Листай и Лови-Хватай. — Им бороться не мешайте. Места мало.
Толпа не слушалась. Она надвигалась на Петрушку и Равнодушного. Тогда Читай-Листай и Лови-Хватай стали отталкивать людей руками, брали их за плечи и осаживали назад. Круг стал расширяться. Равнодушный сразу заметил, что бороться ему будет труднее.
— Идите прочь! Пусть люди смотрят, как я честно борюсь с Петрушкой и как нечестно он все время увертывается от ударов.
— Это несправедливо! Он нечестно борется, — раздался пронзительный голос Лоточницы. Она была очень жадна, и воспоминание о взятых Петрушкой фруктах постоянно жгло ее душу.
— Да, да, нечестно. Не верьте Петрушке, — вторила ей Кошатница. Она беспокоилась о своих кошках, оставленных без обеда, а конца поединка не было видно.
— Бей его, Равнодушный, бей! — подзуживал хозяин балагана.
— Правильно, Петрушка! Держись, так и продолжай, — советовал мальчику Бамбуковый Корень. — Не сдавайся!
А Равнодушный надрывался до хрипоты:
— Это нечестно! Он продолжает увертываться! Он боится моих ударов!
— Я боюсь? — возмутился Петрушка. — Я никого не боюсь!
Он смело шагнул вплотную к Равнодушному и ударил его в грудь. Вернее, хотел ударить в грудь, но так как Равнодушный был намного выше Петрушки, то удар как раз пришелся но amp;apos;ноге. Равнодушный крякнул, размахнулся, и его кулак опустился на плечо мальчика. Толпа ахнула, глухо зашумела и сделала невольно шаг вперед. Петрушка пошатнулся, но устоял на ногах, и снова его кулак ткнул в щеку Равнодушного, который в это время нагнулся, чтобы посильнее ударить.
Большой, коренастый Равнодушный стоял на месте и, пользуясь тем, что Петрушка не отходит от него, наносил удары один за другим. И будь Петрушка человеком, он давным-давно бы лежал на земле и не мог пошевелить и пальцем. Но наш Петрушка принимал удары, отлетал, падал, вставал и снова бросался в атаку.