На этот раз я решила плотно позавтракать перед работой, поэтому сама вошла в кухню, нашла там служанку в длинном фартуке и белой косыночке, что открывала нам с цыганами ворота в первый день. Спросила, как ее зовут, и нельзя ли мне позавтракать?
- Пожалуйте, - ответила женщина, приглашая меня за стол, и представилась, когда первыми передо мной поставила на стол хлеб и соль:
- Зовут меня Клавдия Семеновна.
Это я слышала впервые со времени появления здесь. Все простые люди до сих пор представлялись мне только по именам, и только эта женщина назвала себя с большим достоинством по имени - отчеству.
- Хозяева еще спят? - спросила я просто, ради поддержания разговора.
- Нет, Тимофей Савельич уже уехал, Екатерина Николаевна вышла в сад прогуляться, а Марьяна пошла на конюшню. Завтракают они позже.
«Ну, про Марьяшу все понятно. Она с вечера за Захаром соскучилась. А вот, что ее мамашу зовут Екатерина Николаевна, я в первый раз слышу, хотя целую обеденную трапезу с ней рядом просидела», - подумала я, пока Клавдия Семеновна ставила передо мной на стол холодное мясо, брынзу и желтое, слепленное в форме пирожка, сливочное масло. То, что его лепили руками и только что вынули из воды, было видно по отпечатавшимся на холодном масле пальцам и прозрачным каплям воды в них.
«Пусть будут видны пальцы того, кто это масло делал. Они-то были чистыми, судя по светло-желтому цвету масла, зато в этом масле точно нет никаких консервантов и уж, тем более, нет в нем пальмового масла», - думала я, с удовольствием намазывая это масло на вкуснейший воронцовский хлеб.
Клавдия Семеновна сняла с самовара и поставила на стол фарфоровый чайничек с чаем. Рядом с сахарницей лежали кусачки - щипчики, которыми в то время кололи сахарную голову. Я попыталась было отколоть этими кусачками крохотный кусочек от лежащего на блюдце кусьмища, но этот сахар оказался таким твердым, что удалось отколоть только крохотный кусочек. Убедившись, что справиться с сахаром мне в одиночку не удается, я спросила у Клавдии Семеновны, нет ли какого-нибудь варенья?
- Ну, почему ж нет. Есть. На днях я из крыжовника сварила. Но оно с кислинкой.
- А арбузного мёда нет ли?
- Нет, для арбузов рановато. Липовый мед есть, а есть с белой акации.
- Тогда давайте с белой акации, этот мне привычней.
Клавдия Семеновна поставила передо мной мёд в розетке. По вкусу он был точно такой, как у нас в Зеленокумске, потому что, когда цветут акации, город утопает в пьянящем, ни с чем несравнимом, аромате.
Позавтракав, я попыталась вымыть за собой посуду. Клавдия Семеновна обиженно надула губы и, молча, загородила от меня тазик с водой.
- Ступайте, барышня, - сказала мне она. - Вам здесь не место. Ступайте, ступайте. Вам есть, что делать.
Возразить мне было нечего. Через парадный вход я вышла из дома и нос к носу столкнулась с Лыжиным.
- Доброе утро, Тимофей Савельич, - почтительно поздоровалась я.
- Доброе. Спишь ты долговато, но, думаю, что ничего страшного. Зато нарядная ты сегодня на загляденье! Тебе самой-то нравится?
- Пойдет, - ответила я.
- Что за «пойдет»? Кто, куда пойдет?
- Никто, просто у нас так говорят. Мне нравится свой имидж менять, но я и мечтать никогда не могла, что буду его менять так радикально. Спасибо за одежду.
- Ладно, хорошо, хоть благодарность выражаешь, а то от дочки моей «спасибо» никогда не дождешься. Считает, что мы обязаны ей гардероб разнообразить, и дело с концом. Зато она, получается, спит меньше тебя, ранняя птичка.
- Дома я сплю меньше, но там есть телевизор, кафешки, встречи с Мишей, с друзьями.
- А что это такое - телевизор?
- А помните сказку про блюдечко и золотое яблочко? Яблочко катится, а блюдечко показывает. Вот это и есть телевизор. Только без яблочка. Кино показывает, новости, шоу. У нас, у каждого есть телефон, в нем фотоаппарат, видеокамера, а у вас только свечи да лампы керосиновые, и электричества нет.
- Какая у вас жизнь интересная! Надо обязательно собраться всей нашей семьей как-нибудь вечерком, чтобы ты нам рассказала о том, что у вас там есть, чего нет. Согласна?
- Конечно, согласна, только с Мишей вместе. Уверена, что вам будет очень интересно и полезно нас с Мишей послушать, но только одного вечера на эти сказки не хватит. Да и не поверит никто из вашей семьи. Я удивляюсь, что вы нам верите.
- Да я кому угодно и во что угодно поверю, лишь бы дела поправить на винодельне. Сейчас тебя Захар туда отвезет.