- Вы уже определились со спиртом, Тимофей Савельич? Сегодня он понадобится. Желатин тоже нужен, пару килограммов. Вы организуйте? Захар привезет? И еще. Очень сомневаюсь, что Галкин мне не помешает, поэтому наведайтесь сами, проверьте, как там у нас.
- Хорошо, подъеду обязательно, пообещал Лыжин. И, обратившись к поправлявшему сбрую у Азиатки конюху, приказал:
- Захар, подвези Дарью Петровну к ее рабочему месту. И шуруй обратно, бери телегу и вернись ко мне, я скажу, что, где брать.
Когда я приехала на винодельню, то была ошарашена новостями. Не успела я еще и фартук надеть, как в кабинет пришла Евдокия и доложила, что, хоть и пришли все рабочие в чистой одежде, но обрадовать меня ей больше нечем, потому что во все плошки со смесью извести и муки вылита вода из рядом стоящих плошек с водой. Кто это сделал, неизвестно.
- Та-а-а-к! - воскликнула я и села, обессиленная, на стул.
Увидев, что мои руки опустились, Дуся услужливо предложила мне помочь завязать фартук. Я еще некоторое время посидела, отрешенная своими мыслями от действительности, потом встала и завязала фартук сама.
Видимо, это послужило Дусе сигналом, что я способна уже воспринимать ее плохие новости, поэтому она каким-то замогильным тоном сообщила мне о следующей, подготовленной для меня неприятности:
- Мирон с Федором вылили в помойную яму те остатки вина, что собирали после снятия с осадков.
- Как это могло произойти?! - тихо спросила я, потому что представить себе такое не могла, чтобы рабочие могли без указаний уничтожить чужую собственность.
Оказалось, что вполне даже могут.
Сами мужчины, когда пришли в мой кабинет, пролепетали растерянно и нагло, что это я сама так распорядилась, а им передала моё распоряжение Дуся.
- Ничего себе! - только и произнесла я, спросив у них, сколько бочек они вылили. Они сказали, что двенадцать.
- А где Галкин? - спросила обреченно.- Он в курсе?
- Да, - ответили, нагнув головы рабочие. - Галкин знает все, он по территории ходит.
Пережить такое откровенное вредительство было трудно. Непонятно, что будет, когда узнает Лыжин. Надо его дожидаться, ведь я даже не представляю, кто у них здесь полицейский, как его вызвать, кому он поверит из нас? Ведь они без зазрения совести валят все случившееся на меня.
Посидела одна в кабинете, подумала и решила, что, пока Тимофей Савельевич не явится, продолжать делать дело.
Вышла на территорию и дала указания все плошки с ядом и водой подготовить заново.
Рассчитала, сколько добавлять спирта для того, чтобы в оставшемся вине в подвале погибли молочнокислые бактерии.
Несколько бочек оставались неслитыми. Поручила рабочему по имени Борис взять шланг, опустить его в бочку почти до дна и, втянуть ртом, чтобы полилось с другого конца. Смотреть на прозрачность и опускать шланг до тех пор, как пойдет муть. Чуть поднять, закрепить шланг в этом месте и сливать в чистую бочку. А мутные остатки сливать вместе, пока не будет полная, но бочку можно не мыть. Из этих остатков, дополнительно обработав, можно извлечь еще немало хорошего вина. То же самое вчера объясняла Мирону. Как можно было сотворить подобные убытки, понять не могу?
Двух женщин поставила белить загашенной известью стены в подвале. Через несколько минут они прибежали докладывать, что известь не пристает. Научила их намыть речного песка и добавить в известку. Размешивать в момент обмакивания щетки, чтобы захватывать на неё вместе с известью песок. Все пристало без единого развода.
На душе было тяжело. За что со мной так поступили эти люди? Что я им сделала плохого? Что плохого им сделал Лыжин? Ведь он дал им работу и, кроме оплаты их труда, я слышала, немало делает полезного для их семей, для их детей. Ведь он сам - из бывших крепостных крестьян! Здесь нет других богатеев. Все добились благополучия своим трудом. Выкупили землю у своего помещика Воронцова, построили изумительное село, с вызывающими восторг домами, благоустроили его, заботятся о нем и о его жителях. Бесплатно учат молодежь в нескольких училищах. А школы? Та, в которой училась моя бабушка и мама, училась и я. Современный нам архитектор гордился бы такой постройкой, если бы ему довелось построить такую школу! И все это сделали такие, как Лыжин Тимофей Савельевич, как братья Пинчуковы и их отец, как купец Кащенко, как помещик-старообрядец Скителяга, построивший великолепную старообрядскую церковь. Сколько разных церквей и храмов разрушили революционеры, сколько разбомбили немцы-оккупанты! Но стоит село, стало городом, и любят его родившиеся здесь, да и просто прожившие здесь достаточно долго, чтобы почувствовать царящий здесь дух трудолюбия и любви к родной земле.