- Что мы даем, по-твоему? У вас, у русских, тоже такое делать нельзя, тебя никто замуж не возьмет, будут думать, что ты гулящая!
- Вот это да! - только и смогла я сказать после этого. Потом решила не заморачиваться, и окончательно выяснить вопрос, есть ли, в конце концов, мост? Может, Зара мне специально этого не говорит, чтобы я не смогла по мосту речку перейти и убежать? Впрочем, что ей от этого, она ведь даже о моем существовании до сих пор не знала.
- Слушай, Зара, мост! Есть он у вас тут или нет? - И вдруг! О, Боже, я вспомнила! Да у меня ж свидание с Мишей было возле висячего моста! - в охватившем меня восторге, что память моя заработала, я чуть не закричала свое фирменное «Ур-р-а!», но, осознав, что рядом табор моих теперешних хозяев, сдержалась. Радоваться пока было нечему.
- У тебя свидание? С каким Мишей? - не поверила Зара, остановившись.
- Да, было вчера, на мосту, на висячем. С Мишей, парнем моим. Мы с ним в Интернете познакомились и встречаемся уже несколько месяцев. Сегодня что, какой день недели?
- Понедельник, а вчера было воскресенье. На каком мосту у тебя было свидание?
- В Зеленокумске, город такой есть.
- Ни разу не слышала о таком городе, хотя мы, цыгане, всю округу знаем, и на Украину ходили. А почему твой мостик называется висячим?
- В нашем Зеленокумске есть пешеходный мостик через реку Куму. Он называется висячим, потому что раньше был подвешен на опорах. Моя бабушка на нем, когда маленькая была, не раз каталась, а теперь мост уже прочный, не качается, ведь это опасно, однако название «висячий» так и осталось. Там мы с Мишей в воскресенье встретились, чтобы поехать в Георгиевск, в кино. Я сейчас вспомнила, как пошла по мосту к Мише, как он ждал меня на другом берегу реки, как машина его стояла рядом. Что потом произошло, как я здесь очутилась, кто меня продавал цыганам, не знаю и всё.
- Как-то не верится мне, что цыгане за девчонку деньги заплатили. Украсть могут, это было бы больше похоже на правду, но чтобы заплатили, первый раз слышу, - засомневалась Зара и через несколько шагов продолжала свои раздумья вслух:
- Эта речка тоже Кума называется. И мосты здесь есть. И город Георгиевск недалёко, но про кино там я ни разу не слышала. А здесь село называется Воронцово-Александровским, а про Зеленокумск твой я ничего не знаю.
- Как называется село? Воронцово-Александровское? Правильно я тебя поняла? - уточнила я.
- Правильно, - подтвердила Зара.
«Возможно, есть еще одно село с таким же названием, как наш город раньше назывался», - подумала я и решила, что, перво-наперво, надо найти телефон. Хотя бы маме сообщить, что со мной все в порядке. Она ведь волнуется, если что, МЧС пришлет в табор этот, с этим народом, не признающим законов, быстро разберутся.
-Зара, а у цыган есть мобильные телефоны?
- Ничего про них не знаю, а зачем они нам сдались?
- Да, действительно, незачем они вам. А ты не знаешь, где мне его достать?
- Понятия не имею, что это такое. Может у нашего барона есть, пойдем, спросим.
Мы пришли в табор. Людей на этот раз было много. Посреди полянки, окруженной кибитками и шатрами, горел костер, над ним висел большой казан. Воды в нем кипело совсем мало, там варилось мясо. Запах вокруг завоевал и обезоружил всех, в предвкушении ужина на лицах и взрослых, и детей читалось блаженство. У меня от голода закружилась голова.
Пока мы подходили к кибитке барона, я успела спросить у Зары, почему так мало воды в котле, ведь желающих наесться - целая толпа.
- Ты же видела, что ребята пошли по воду, добавят холодную, быстрей мясо разварится.
«По воду они ходят до сих пор, а не за водой. Отстой! - подумала я и вспомнила, что бабушка мне тоже не позволяла говорить: я пошла за водой. Это примета плохая, уйдешь за водой и не вернешься. Но можно же сказать: я пойду, принесу воды. Но с цыган что возьмешь? Деревня! Как сказала бы Гурченко»
Барона в кибитке не было, а жена его, ничуть не красивая и весьма пожилая, неопрятно, но ярко наряженная, что-то сказала Заре по-цыгански и мы, повернувшись, пошли назад к костру. Там уже стояла дородная цыганка и, намотав в несколько оборотов вокруг шеи раскатанное в виде длинной веревки тесто, ждала, когда доварится мясо в котле. Другая цыганка, присев на корточки, прямо на землю положила досточку и крошила на ней луковицу.
«Оно все сварится, в конце концов, и будет вполне стерильным», - уговаривала я свою брезгливость. Чувство голода вполне уверенно одержало победу над другими, мешающими ему в данный момент чувствами.
Теперь я увидела, что дородная цыганка уже бросает в кипящий котел маленькие кусочки теста, отрывая от накрученной на ее шее «веревки» из теста, а чуть поодаль дымят два огромных самовара.