Вот так изъятие оружия. «Слона» у Абдаллы и не приметили. Впрочем, если Хася непринужденно таскал «Ингрэм М10» под плащом, то что уж говорить о короткоствольном пистолете?
Хотя, что я думаю о какой-то дребедени. Кажется, настал конец света - конкретно для меня. Хасан недурно разыграл всю эту историю с моим побегом, в конце которого меня встретил черный глазок его пистолета, готовый посмотреть на мои мозги.
– Эй, Хася, ты сюда пришел по объявлению, вывешенному подполковником Остапенко? Дескать, пропал майор серого вида, грязного цвета, без усов. Хочешь вернуть меня владельцу? Или, может, в знак подтверждения нерушимой советско-иракской дружбы достаточно принести только мои уши?
– Зачем уши? Я бы взял голову, у меня как раз полиэтиленовый пакет имеется. Повесь автомат на эту ветку, он нам мешает.
Когда я выполнил указание, Хася спрятал свой «Детоникс» в карман. Однако, ему дотянуться до оружия будет во всяком случае проще, чем мне.
– Ну, о чем ты собрался пообщаться со мной, Хасан?
– О Гильгамеше и Энкиду.
– Ого, значит дальше мы станем путешествовать вместе. Интересно, как распределятся роли. Кто будет царем города Урук, а кто дикарем?
Где-то вдалеке раздались звуки, похожие на выстрелы. Кто в кого палит? В лучшем случае, кто-то из моих прежних коллег опять стреляет ящериц. Впрочем, эти звуки не особо заинтересовали моего собеседника.
– Вах, не торопись распределять роли. Пока что ты, майор Глеб, отправишься один. В эту ДВЕРЬ каждый проходит самостоятельно. Ты будешь первым - Яхья отметил тебя. Учти, все что происходит с тобой сейчас - это еще цветочки. Ты пока в ПРЕДДВЕРЬИ.
– Что должен я, вернее я с тобой, там достать? Траву бессмертия?
– Почти. Источник познания и жизни. Манда-ди-Хайя. Он неподалеку, я уже улавливаю его благоухание…
На секунду Абдалла принял обалделый вид, как будто крепко затянулся гашишным дымком. Я уже прикинул, как мне взять на излом руку арабского товарища, сжимающую «Детоникс».
Но Хасан быстро воспрял и, сверкнув глазом, произнес:
– А теперь посмотри вот на тот красивый куст.
Когда я в точности исполнил приказание этого шизика, а потом тихонько вернул зрачки на прежнее место, то понял, что Хасана вместе с его «Детониксом» поблизости нет. А вот мой автомат по-прежнему висит на ветке. Так что я забрал его обратно с большим удовольствием. И вообще, в результате чудесного избавления апатия испарилась, вернулись радость и аппетит. Уже двинувшись в путь, я мигом уплел все, что лежало в обертке с надписью «шоколад». Чуть было не бросил скомканную бумажку на траву-мураву, а потом вспомнил - это именно та небрежность, которая требуется ищейкам. Серега и Коля, наверное, уже очухались, да и бравый Илья Петрович, скорее всего, не дремлет, а топорщит свои усы, хищно втягивая воздух.
Я миновал островок и вновь зашлепал по воде - так легче было замести следы. Добросовестно удивился, заметив, что тут смело произрастают вполне плакучие российские ивы. А потом попал в заросли высоченного камыша, который, как и многое в этих краях, прямо-таки дребезжал и звенел от насыщенности жизненной силой. Воды было всего по щиколотку, однако то и дело попадалась трава, похожая на нашу осоку, только более острая, с каким-то синеватым отливом, словно бы металлизированная, с утолщенным книзу стеблем. Я старался с этой паскудной растительностью дела не иметь. Особенно не топтать ее башмаками. А когда я все же случайно давил ее в воде, она выпускала стайки пузырьков. Газированная она, что ли? Кстати, тут и там гнили тушки погубленных этой сволочной травой насекомых, птичек и лягушек.
По воздуху слабо раскатился звук «эрр». Странный, не наш звук. Я несколько раз шагнул навстречу этому «эрр». В атмосфере запорхали и другие звуки. Имеющие отношение к чужому языку. Еще пяток шагов, и я стал раздвигать стебли, мешающие дальнобойному взгляду.
По воде, метрах в сорока от меня, проплывала довольно большая надувная лодка, в которой сидело трое человек и переговаривалось по-английски с американским акцентом, я бы даже сказал с акцентом Новой Англии - Массачуссетса или, допустим, Вермонта. Причем один голос явно принадлежал бабьему рту. Бостонские врачи? То есть цэрэушники. Впрочем, какое мне дело, ни сдаваться им в плен, ни дружить с ними я не намерен.
Неожиданно я заметил, что рука измазана в крови. До чего же осточертела такая ботаника! Трава запросто рассекла кожаный покров, а мне хоть хны, как будто она заботливо подпустила в ранки анестизирующие средства. Причем те острые стебли с зубчиками, что собственноручно меня раскромсали, из синеватых стали красноватыми. И трава, оказывается, вампирить умеет. Я то с праведным гневом посматривал на упырьские стебли, то на свою ладонь, которая не желала заживать и все сочилась кровью. Поэтому не заметил, что плавсредство заложило поворот, и моя фигура стала видна тем, кто составлял экипаж.
Мы засекли друг дружку практически одновременно. И сразу один из людей, сидевших на корме, стал наставлять на меня какой-то предмет. Судя по металлическому блеску, его можно было смело отнести к категории «оружие». Вернее, к подкатегории «короткоствольные пистолет-пулеметы».
– Эй, вы чего там задумали, засранцы? - мощно вылетело из моей глотки, - не надо мне ваших долларов… я вас не знаю, вы меня… да, катитесь вы… fuck you…
Однако вид окровавленной руки в чем-то окончательно убедил американцев, и над моей головой свистнуло несколько пуль. Я выстрелил наудачу, - но по-моему даже попал в лодку, - и бросился наутек. А по дороге соображал, что чекисты с цэрэушниками уже, наверное, поцапались. Не зря же я слышал гавканье стреляющих стволов. Напрасно я поднял руку, окропленную красным. Наверное, штатники решили, что именно меня они подранили в недавней стычке.
Вот так, меня теперь желают подстрелить как советская, так и американская команда. Может, им вообще соревнование устроить с моей продырявленной черепушкой в виде главного приза? Предлагаю это дело культурно устроить вместо лос-анджелесской олимпиады, на которой атлетам двух стран не суждено встретиться.
Я попытался изгнать обиду, чтобы смогли родиться и как-нибудь помочь мне полезные мысли.
Во-первых, где я нахожусь? Доподлинно известно лишь то, что, едва выбравшись из Василисы, я стал двигаться на северо-запад. Остальное или неизвестно, или не доподлинно. Судя по тому, где встало солнце и куда оно переместилось, я уклонился к северу. Затем я долгое время метался, как броуновская частица. Сейчас солнце движется к земле, хоть оно и в дымке, но лоб жарит весьма прилично. Значит, где-то четыре или пять вечера. Пора завести часы, которые отдыхают с ночи… Кажется, я теперь напоминаю старика Авраама, у которого ноги умнее, чем голова… Стоп, еще немного, и я начну сверять свою жизнь с тетрадкой Фимы, где про вышеупомянутый персонаж кое-что чиркнуто… Ой, до чего некудышные мысли.
Надо сосредоточиться и определить, где находится юго-запад. Должен же он где-то находится. И двигаться туда, в сторону озера Эль-Хаммар. Самым идеальным было бы добраться водой на какой-нибудь корытине до Басры. А там хоть и река, но уже морской порт, можно договориться с капитанишкой попроще, греком или пакистанцем, которому требуется матросик на говняную работу, или попробовать сунуться в Кувейт. Тридцать долларов у меня в кармане, продам еще массивное обручальное кольцо, часы «командирские» и автомат. Все эти средства помогут мне расплатиться с перевозчиками и договориться со служивыми людьми - полицейскими или таможениками. Надеюсь, конечно. Главное -не попадаться иракским органам безопасности. От них прямая дорога на Лубянку. И при первой же возможности надо будет напялить на себя местный прикид. Серые и просторные для гуляния воздуха портки, длинную рубаху-дишдашу, на голову -платок-яшмаг. Еще физиономию слегка грязью подмазать для имитации смуглости. Арабский у меня, конечно, не безупречен, особенно разговорный, но можно назваться курдом или черкесом. Среди них все-таки голубоглазые почаще попадаются. Ага, не забыть еще, что я буду считаться суннитом, то есть ни в коем случае не цитировать шиитский ахбар.