«…Жителям запрещается покидать город без специального разрешения комендатуры. За нарушение расстрел.
…Выходить из домов от 6 часов вечера до 8 часов утра воспрещается. За нарушение расстрел…»
А с востока доходили радостные вести: Красная Армия, успешно развивая наступление, очищала родную землю; линия фронта все ближе и ближе подходила к городу.
В качестве вещественных доказательств успешности действий Красной Армии с востока через город двигался непрерывный поток раненых. А за ними под явственно слышимый гул артиллерийской канонады тянулись колонны автомашин, груженных всяким домашним скарбом. Это удирали на запад неудавшиеся немецкие помещики.
Несколько позже в городе появились толпы женщин и подростков под конвоем. Это гитлеровские мерзавцы угоняли мирных жителей в фашистскую каторгу. Глядя на этих несчастных, измученных и истощенных людей, жители городка с ужасом думали о завтрашнем дне. Ведь их ожидала та же участь, и, чтобы избежать ее, люди покидали дома, прятались в погреба, сараи, землянки, стараясь не попадаться гитлеровцам на глаза.
Городок погружался в темноту. Жизнь и движение в нем постепенно замирали. Наступала ночь.
Канонада затихла, и на городок спустилась спокойная, ничем не нарушаемая тишина. Воздух, напоенный этой тишиной, казалось, отдыхал от беспрестанного грохота, шума и криков, царивших весь день. С темнотой он сделался каким-то весомым, густым; через него не могли проникать никакие звуки.
И вдруг эта глухая, казалось, непробудная тишина была взорвана.
Как могучие весенние воды взламывают сковывавшие их всю зиму оковы, так простые, но в то же время совершенно необычайные, всюду проникающие звуки сломали давящую город тишину. Это не был знакомый, потрясающий здания лязг проносящихся танков. Это не был и оглушительный рев пролетающих над городом эскадрилий тяжелых бомбардировщиков. И не был это также наводящий ужас грохот артиллерийской канонады.
Нет! Звуки эти были более мирного характера, но они произвели невообразимо потрясающее впечатление. Они исходили откуда-то из-за города, из-за реки, где начинались холмы, укрытые лесом, пролетали над огородами, садами, улицами, проникали внутрь домов, в погреба, в сараи, в землянки. Люди просыпались, в недоумении вскакивали с постелей, выбегали на улицу и замирали, пораженные этими сказочными звуками.
Это была музыка. Вернее, началось это с музыки, а после нескольких мощных торжественных аккордов вступил хор, и величественная песня загремела над городом:
У людей, проживших свыше двух лет в фашистской неволе, эти величаво-спокойные, не знакомые еще, родные слова вызывали слезы радости и наполняли сердца трепетом счастья и надеждой на скорое освобождение. Иные чувства вызывала эта музыка у немцев. Первые громовые перекаты победной музыки родили невероятную панику. Но, придя в себя и сообразив, что звуки непосредственной угрозы не представляют, фашисты пришли в бешеную ярость. Чтобы прекратить или хотя бы заглушить гимн Советского Союза, они открыли по заречным холмам беспорядочную пальбу из винтовок, пулеметов и минометов, но песня продолжала греметь, потрясая окрестности:
И, как ни старались гитлеровцы ей помешать, им не удалось этого сделать.
Но вот звуки умолкли. Немцы уже было возликовали, полагая, что им удалось разрушить источник звуков, и прекратили стрельбу. И в это мгновение заговорил спокойный мужской голос — такой же спокойный, каким разговаривают люди друг с другом в небольшой комнате. И так же, как комната наполняется звуками голоса, так ими наполнились окрестные поля, леса и весь город.
Голос, подобный раскатам грома, гремел:
«Город окружен Красной Армией. Сопротивление бессмысленно и поведет лишь к бесцельному кровопролитию. Предлагаем гарнизону сложить оружие, за что гарантируем! вам жизнь. В случае отказа город будет взят штурмом, а гарнизон истреблен».
Утром над городом развевался красный флаг. В центре города, на площади, в толпе счастливых жителей, спасенных от немецкого гнета, стояла странная автомашина. Величиной она была с большой автобус, но вместо кузова у нее помещался гигантских размеров рупор. Это МГУ — мощная громкоговорящая установка.
Это была МГУ…
Кроме гигантского громкоговорителя — кузова, она включает в себя чрезвычайно мощный усилитель, состоящий из ряда электронных ламп и динамо-машины, питающей усилитель. Динамомашина приводится в движение автомобильным мотором.
Когда говорит человек, его голосовые связки вызывают колебания частиц воздуха. Мощность этих колебаний чрезвычайно мала. Если бы не необычайная чувствительность нашего уха, то обнаружить эти колебания нам было бы крайне трудно.
Ученые подсчитали, что если бы все жители Москвы, четыре с лишним миллиона человек, одновременно стали говорить со средней громкостью и если бы всю их звуковую мощность удалось собрать и без потерь превратить в электрическую энергию, то этой энергии не хватило бы даже для того, чтобы накалить обычную 50-свечовую электрическую лампочку.
Но вот перед говорящим человеком поставили небольшую коробочку — микрофон. Из крохотной звуковой энергии, излучаемой говорящим человеком, микрофон улавливает совсем незначительную часть и превращает ее в электрические колебания. Ясно, что мощность этих электрических колебаний настолько ничтожна, что была бы ни на что не пригодна, если бы не электронная лампа, усиливающая эти колебания.
В МГУ стоит не одна, а много ламп. Они последовательно, одна за другой все усиливают и усиливают полученные от микрофона колебания. Мощность их, словно снежный ком, катящийся с горы, увеличивается, нарастает, и в последних лампах она достигает величины, которая измеряется уже лошадиными силами.
Эта «многолошадная упряжка» с огромной силой раскачивает диафрагму громкоговорителя. Колебания диафрагмы передаются воздуху, и вот из рупора МГУ раздаются усиленные в миллионы раз звуки слов, произнесенных перед микрофоном.
Но не только микрофон может служить источником звуковых колебаний в МГУ.
Вот с равномерной скоростью вращается диск с граммофонной пластинкой. На пластинке нанесены почти невидимые простым глазом извилины звуковой бороздки. Пробегая мимо иголки, эти извилины толкают иголку то в одну, то в другую сторону. Под влиянием этих толчков иголка начинает колебаться. Вместе с ней колеблется держащий ее якорек электромагнита. И на-глаз и наощупь якорек кажется совершенно неподвижным, но он колеблется, и эти совершенно неощутимые колебания вызывают в обмотках электромагнита появление таких же ничтожно-слабых, как и в микрофоне, электрических колебаний. И опять после усиления в ряде ламп громкоговоритель МГУ может с потрясающей громкостью воспроизводить записанные на пластинке звуки.
Наконец, МГУ может усиливать и воспроизводить воспринятую радиоприемником передачу из эфира.
В канун вступления Красной Армии в город эта установка, замаскировавшись на одном из холмов, посылала на много километров вперед торжественные звуки нового гимна нашей великой родины.
Но вот загудел мотор, двинулась в ход динамомашина, прогрелись лампы, и над освобожденным городом загремели могучие звуки — шла радиопередача из Москвы.