Рейс объявили, они прошли к рукаву. Попутно Вадим тоже обратил внимание на странную команду «кожаных» людей и их серого сопровождающего. Как назло, Вадиму досталось место в самом конце салона, причем посреди как раз двоих из бородачей. А сидеть между двух широкоплечих качков — удовольствие нулевое. Дине досталось место у окна, в середине салона, позади нее сел мужик с тростью и один из «кожаных». Девушка отметила, разговаривают они друг с другом по-немецки. Самолет взлетел.
— Почему по-немецки? — спросил Сергея Толик.
— Потому что в салоне никто этого языка не знает. Второй пилот знает, но нас он не подслушает. Ты же хорошо говоришь?
— Да, но по-английски лучше, — буркнул в ответ бородач. — Не люблю летать. Гораздо лучше бы мы поехали.
— Вам предстоит долгий путь, — вздохнул Сергей. Сколько уже можно объяснять этому упрямому пню? — Хотя бы часть его я бы хотел провести в комфорте и быстро. Поверь, очень скоро о нашем Походе узнают, и самолет как передвижение будет недоступным и небезопасным.
— Он и сейчас небезопасный! Какого хрена?! Мы летим в алюминиевой бочке, которая перемещается по небу, кипятя керосин! Была бы это вимана с пушками — я бы согласился. Но тут одной ракеты достаточно, чтобы прекратить не только наш Поход, но и мой род!
— Вернейший способ сохранить твой род — не ходить ни в какие походы. Детей рожать, предков собирать. Строить город. Тайно, конечно, но у некоторых получается.
— У них это получается либо пока они ничтожны, либо пока про них не узнали. И ты сам понимаешь, что тут свой род я не построю даже чисто технически…
Тут их прервали, потому что сидели они у аварийного выхода, стюардесса попросила ознакомиться с инструкцией по технике безопасности. Когда самолет взлетел, они продолжили.
— Мне не нравится этот рейс, — сказал Толик. — Неужели ты не чувствуешь запах судьбы? И еще это дежавю не оставляет меня с самого начала…
Сергей приподнял бровь.
— Я? Я чувствую запах судьбы за километр. Но ты понимаешь, что мы вообще затеяли? Это только начало Похода, сейчас вокруг нас такое количество вероятностей рождается и умирает. Но пока я не чувствую ничего особенно плохого. И не забудь, с кем вы летите. Этот самолет никуда не упадет по несчастному стечению обстоятельств. Что до дежавю — в этом тоже ничего необычного. Мы вполне могли уже ходить в этот Поход и раньше. И вообще, одолеть Царя Царей всего за одну жизнь ни у кого не получится. А раз мы уже это делали раньше, может быть, нам теперь повезет?
— Будем надеяться, чародей. Будем надеяться.
Прошло минут сорок, Толик, не спавший уже вторые сутки, начал вырубаться, но тут на плечо его легла рука колдуна.
— А вот это мне уже не нравится, — сказал он открывшему глаза Толику. — На этот самолет кто-то прямо сейчас обратил внимание. И внимание это очень мерзкого характера.
— Я же говорил, надо было ехать на байках! — прорычал Толик. По-немецки вышло довольно зловещи. Так, что девушка впереди обернулась.
— Тут что-то не так, — сказал колдун рассеянно. — Внимание было, но не сказать бы, что на нас.
— И на кого?
— Не могу сказать. Из нашего фона вероятности так и схлопываются одна за другой. Но ничего плохого для рейса я не вижу. Наоборот, укрепилась вероятность прилета в целости и сохранности. Ого! Я такого давно не видел! Теперь этот самолет точно долетит в Москву! Боюсь, даже я не смогу его «упасть»! Какая-то воля держит его! Серьезная воля!
— Хватит говорить загадками, чародей! Мне всё равно на твою эту мистику, скажи мне про наш Поход.
— О нас ничего не должны знать, хотя, конечно, вероятность имеется. В любом случае, самолет никто не собьет, если нас кто и будет поджидать — в аэропорту прибытия. Но это уже ладно. Ты же ведь не боишься немного подраться?
А вот этот вопрос заставил Толика усмехнуться. Они помолчали. Естественно, Толик потерял сон — уставился в окно. Принесли еду, они перекусили. Где-то через час колдун вдруг чуть не свесился над сидящим у окна Толиком.
— Самолет, — сказал Сергей.
— Где? — бородатый уставился в окно тоже, мышцы натянули кожаные одеяния так, что они заскрипели.
— Глазу не увидеть. Километрах тридцати от нас и выше. Быстрее нас. Военный.
— За нами?
— Если бы за нами, уже атаковал бы. Нет, но я не могу увидеть пилота. В кабине так темно, будто там летит один из… впрочем, посмотрим.
— Уважаемые пассажиры, командир корабля включил табло «застегнуть ремни», — прозвучал голос бортпроводницы. — Наш самолет приступает к снижению и через двадцать минут приземлится в аэропорту «Шереметьево»…
— Передай своим: из самолета выходим последними, — сказал колдун.
5
Девушек прислали под так называемые «эскортные услуги». Якобы, красотки будут сопровождать на каком-нибудь мероприятии, изыскано вести себя, улыбаться тупым шуткам богатеньких ловеласов, есть правильной вилкой, а не «левельной». Конечно, все элегантно одеты, но ровно так же могут быть сами надеты без всяких понтов. Конечно же, любая тут — самая обычная шлюха, которая принципиально отличается от панельной только красотой и, может быть, знанием иностранного языка и какого-то этикета. На самом же деле, девушки тут решаются две стратегические задачи. Первая — продать секс с собой подороже. И вторая — найти себе богатого мужика хотя бы на какое-то время. Вторая — это идеально. Это такая задача Насти Рыбки. Обычно срабатывает только первая. И уж совсем редко девицы делают ту эскортную работу, на которую якобы их вызвали.
Девушки не выстроились, как дешевые проститутки — расселись в кресла. Им раздали по бокалу шампанского, чтобы повеселело, хотя утро, но заливают, никому не привыкать. Алчные взгляды на утреннюю Москву ловит сногсшибательный вид из башни «Винт». Девушки очень хотели бы просыпаться под этот вид из окна на той огромной кровати, что в соседней комнате. Туда дверь специально не закрыли. Все тут играют игру, все знают роль. Но сегодня особенно важный вечер. Поэтому на девицах одежда прикрывает едва ли треть кожного покрова, а половина даже трусиков не надевали. Изящнейшие духи, самая лучшая косметика, час у парикмахера, поднятого в шесть утра, — всё ради попытки взять штурмом самого загадочного, богатого и красивого холостяка Москвы. Дениса Архипова.
А вот и он. Одет небрежно в брюки и белую рубашку, но от одного его вида у баб потекли слюни изо рта и… еще кое-откуда потекло. Красавчик! Божественной красоты молодой мужчина и еще миллионер! У пары барышень в мозгу даже пронеслась крамольная мысль, до сей поры не посещавшая милую головку никогда: сама бы заплатила за секс с ним. Какая-то аура окружала Дениса, что девушки в его присутствии млели. Он проходит мимо кресел, длинные ноги сами раздвигаются, демонстрируя отсутствие белья. Он улыбался идеальными губами, видел, как загораются глаза этой стаи профессиональных шалав. Сегодня парочке из них повезет.
Денис — хорош. И прекрасно об этом знает. Он тоже осведомлен с правилами игры, но играть по ним отказывается. Девушки пришли сюда заработать, а уйдут в лучшем случае с раздолбанным очком. Денис никогда не щадил таких шкур. Они были противны, но… есть ведь хочется, приходится мириться, что зверушек отправляют под нож. Писить и какать тоже надо. Вот и члену требуется извергать семя время от времени. Это — нормально. Более того — необходимо. И девицы этим пользуются. Такой сексуальный шантаж со стороны «слабого» пола. Какой он слабый, любая из этих кобыл поле вспашет, засеет и соберет, другое дело, не хочется, понимаешь, им. Но бывает — шантажёр и шантажируемый меняются местами. Тут — так.
— Начинайте, — сказал он, от его голоса девушки вспотели.
— Здравствуй, Денис! — поднялась ближайшая, опережая сразу четырех приподнявшихся. — Меня зовут Лиза, мне девятнадцать лет, я студентка Института мировых цивилизаций…
Она представилась, начала рассказывать, как и где ее учили хорошим манерам, даже представила резюме и рекомендации от каких-то бизнесменов. Денис глядел на нее, как на кусок мяса. Хорошенькая, худенькая, длинноногая — всё как он любит. Еще бы, агент знает его вкусы.