— Всего две ошибки. Очень хорошо!
Он улыбается и, коснувшись влажного пятна на рубашке, думает: «Встречу ли я ее еще когда-нибудь?»
— Хочешь посмотреть правильные ответы?
Да вообще-то не очень. Я хочу поскорее уйти, и не только ради того, чтобы добраться до столовой и увидеть Деймена, а и просто на случай, если вдруг учительская фантазия пойдет дальше той точки, где я заставила ее остановиться.
Но я понимаю, что нормально было бы поинтересоваться, и потому, глубоко вздохнув, киваю, изображая усиленное внимание. Мистер Муньос показывает мне страничку с ответами, и я добросовестно ахаю:
— Ой, надо же, я перепутала дату! А вот это, конечно, как я забыла?
Он рассеянно кивает. Мысли историка уже вернулись к блондинке — единственной женщине во Вселенной, с кем ему категорически нельзя встречаться!
«Придет ли она туда завтра»?
Мысль о том, что учителя тоже подвержены плотским страстям, сама по себе довольно противна. А если учитель загорелся страстью к человеку, который мне практически заменил родителей — это уже за гранью!
Но тут я вспоминаю, что несколько месяцев назад у меня было видение — как Сабина встречает у себя на работе какого-то неотразимого парня. И поскольку Муньос работает здесь, в школе, а Сабина — где-то там, вряд ли нужно опасаться, что эти два мира каким-то образом пересекутся. Впрочем, на всякий случай я все-таки говорю:
— Гм, это была чистая случайность.
Историк смотрит на меня, сдвинув брови, и мучительно пытается донять, к чему это я.
А я, хотя и знаю, что зашла слишком далеко и что сейчас ляпну нечто совсем уже безумное, просто не вижу другого выхода. Ну не могу я допустить, чтобы мой преподаватель начал ухаживать за моей родной теткой!
Не могу, и все тут.
Поэтому я киваю на пятно у Муньоса на рубашке.
— Я про нее, про мисс Ледяной Латте. — Киваю, увидев на его лице испуг. — Вряд ли она еще раз появится в той забегаловке. Вообще-то она там не так уж часто бывает.
И, подхватив сумку, бегом бросаюсь к двери, пока не наговорила такого, что не только развеет учительские сладкие мечты, но и бесповоротно докажет мою полную ненормальность. Стряхивая на ходу прицепившиеся клочки духовной энергии мистера Муньоса, направляюсь в столовую. Там меня ждет Деймен, и мне не терпится снова увидеть его после долгих трех часов разлуки.
Только встреча наша оказывается не совсем такой приятной, как я ожидала. На моем обычном месте рядом с Дейменом сидит какой-то незнакомый парень, причем Деймен так увлеченно разговаривает с ним, что едва меня замечает.
Я прислоняюсь к краю стола и слушаю дружный хохот по поводу какой-то реплики новенького. Не хочется влезать в разговор, поэтому я сажусь напротив Деймена, а не на соседнее место, как обычно.
— Боже, какой ты остроумный! — Хейвен подается вперед и касается руки новенького, улыбаясь так, что сразу становится понятно — ее очередной суженый Джош, временно забыт. — Эвер, ты все пропустила! Он такой смешной, Майлз даже забыл о своем прыще!
— Спасибо, что напомнила, — хмурится Майлз, машинально хватаясь за подбородок. Только прыща там больше нет.
Майлз смотрит на нас широко раскрытыми глазами, не веря, что утренний кошмар, гигантских размеров прыщ, бесследно исчез. А я невольно думаю: неужели это из-за меня? Значит, мое прикосновение действительно исцеляет?
Но не успеваю я об этом подумать, как вмешивается новенький:
— Я же говорил, что подействует! Потрясающая штука. Остаток возьми себе — вдруг опять вскочит.
Я прищуриваюсь: когда это он успел порадеть о майлзовой физиономии, если я этого типчика сейчас впервые вижу?
А он оборачивается ко мне.
— Я дал Майлзу специальную мазь. Мы с ним познакомились на классном часе. Кстати, меня зовут Роман.
Вокруг него клубится ярко-желтая аура, от нее приветливо тянутся длинные выросты, словно приглашая по-дружески обняться. Но стоит мне получше приглядеться к самому Роману: темно-синие глаза, светлые взлохмаченные волосы, загорелая кожа, одет слегка небрежно, с точно отмеренной долей легкого пижонства — и почему-то мне вдруг хочется оказаться как можно дальше от этого красавца. Он одаряет меня ленивой улыбкой, от которой, по идее, сердце должно забиться чаще, а я сижу как на иголках и не могу себя заставить улыбнуться в ответ.
— А ты, должно быть, Эвер?
Он убирает протянутую руку, так и не дождавшись от меня рукопожатия — а я ее просто не замечала.
Оглядываюсь на Хейвен — та явно в ужасе от моего хамства. Майлз так увлеченно разглядывал себя в зеркальце, что не обратил внимания на мою оплошность. Деймен под столом сжимает мое колено, и я, прокашлявшись, говорю: