Выбрать главу

Григорий не спешил отпускать свою жертву. Держа Катю перед собой, он стал боком продвигаться к березе, где был привязан его скакун.

- Эх, следовало добить тебя, воробушек, - криво усмехнулся он, зорко поглядывая на Левушку.

Бледный и измученный, Бронский едва держался на ногах. Однако пистолет не дрожал в его руке, и взгляд юноши был полон решимости.

- Отпусти Катю, разбойник, и прими свою участь достойно! - твердо проговорил он.

- Уж не ты ли орудие моей судьбы? - саркастически усмехаясь, спросил атаман, продолжая медленно перемещаться к березе.

- Не обманывай себя, ты предстанешь перед законом, как положено вору и убийце, - с презрением ответил юный правовед.

Дальнейшее вместилось в несколько мгновений, но Кате показалось, что время остановилось. Григорий неожиданно выпустил ее из рук, и она тотчас метнулась к Левушке. Воспользовавшись некоторым замешательством, атаман молниеносно достал из седельной сумки пистолет и наставил его на соперника. Левушка прикрыл собою Катю, и теперь их силы были равны. Противники стояли друг против друга, как на дуэли, не хватало лишь секундантов, кои бы крикнули:

- Теперь сходитесь!

Григорий выстрелил первым. Пуля ударила в сосну, возле которой стоял Бронский. Левушка шагнул вперед, выйдя из укрытия.

- Все кончено, сдавайся!

- Не подходи к нему! - испуганно крикнула Катя.

Однако было поздно: Гришка выхватил из сумки второй пистолет и прицелился. Но метил он теперь не в Бронского, а в Катю. Девушка так испугалась за любимого, что и не пряталась вовсе. Она смотрела на пистолет и не смела двинуться. И тут Левушка выстрелил. Григорий выронил оружие и упал на колено. Пуля попала ему в руку.

Теперь юноша стоял перед разбойником без всякой защиты. Здоровой рукой атаман поднял пистолет и с колена прицелился в него. Катя закричала:

- Нет! Не смей!

Она рванулась было к возлюбленному, чтобы прикрыть его собою, но не успела. Раздался выстрел. Катя в отчаянии закрыла лицо руками. Когда открыла, то увидела Левушку живым и невредимым. Григорий же лежал, страшно запрокинув голову, не шевелясь, по лицу его текла кровь. Из леса на опушку выехал мужик с дымящимся ружьем. Катя узнала Терентия. Тот подъехал к мертвому атаману, посмотрел на него и проговорил, презрительно сплюнув:

- Собаке собачья смерть.

Затем пришпорил коня и скрылся в лесу.

7.

Они медленно ехали по тропинке и молчали, не имея сил выговорить что-либо. Молчали с того самого мига, когда Катя припала к потрясенному Левушке и зарыдала у него на груди. Сотрясаемый нервной дрожью, Бронский увел девушку с этого страшного места. Он подсадил ее на свою лошадь, сам же, силясь не глядеть на мертвого атамана, отвязал его красавца-скакуна и с трудом забрался в седло.

Казалось, им все равно куда ехать, только подальше от проклятой сторожки и страшного трупа... Однако тропа вывела их на проселочную дорогу, а дальше они ехали, повинуясь инстинкту, не зная наверное, нужное ли направление избрали. Их вели ангелы-хранители, в полной мере послужившие им нынче. Уже солнце поднялось и жгло непокрытую голову Бронского, когда они проезжали мимо лесного озера, заманчиво блестевшего между сосен и елок. Только теперь Катя разомкнула уста:

- Остановимся у озера. Надобно смыть все...- она мучительно морщилась.

Левушка кивнул и направил скакуна в просвет между деревьев. Они спустились к самому берегу, обросшему плавучим мхом, и спешились. Катя машинально поискала глазами, куда положить одежду. Она сняла курточку и бросила ее сверху на камышовые заросли. За курточкой последовала разорванная рубаха, штанишки и все остальное. Левушка как завороженный следил за ее движениями. Целомудренная нагота Кати казалась ему священной, ничем не должен был он оскорбить ее. Катя ступила на зыбкий мох, и только теперь юноша опомнился и стал раздеваться донага, морщась от боли в раненом плече. Он поспешил за Катей.

Они стояли в воде, закрывающей их по плечи, и смотрели друг другу в глаза. Слов не было, только взгляды, говорящие о пережитом и о самом важном: "Я все та же, я твоя, я ждала тебя!" и "Я искал тебя всюду, я твой по-прежнему и навсегда!". В этот миг они сказали друг другу все, о чем не сказали бы словами...

Выросшие в краю озер, они оба прекрасно держались на воде и плавали, как обитатели глубин. Однако Бронский не мог нагнать Катю: он греб одной рукой. Рана помешала ему заплыть на середину озера, куда устремилась оживившаяся девица. Вернувшись на берег раньше, он уж был одет, когда Катя подобно Афродите вышла из воды. Опять целомудренно следил за ее одеванием Бронский и не задал ни единого вопроса, даже когда увидел разорванную рубаху и все тот же золотой медальон на шее Кати.

Они продолжили путь возрожденными, чувствуя все движения неразрывной нити, связавшей их и выдержавшей разлуку испытанием. Бессонная ночь и усталость делали свое дело: скоро они едва не валились с лошадей и мечтали о любом пристанище. Влюбленные не удивились, когда показались знакомые места и они оказались возле мельницы. Засада была снята, о старом мельнике не было и помина, дверь избушки распахнута настежь, будто кто-то бежал второпях отсюда.

Левушка все же проявил осторожность, первым вошел в дом и тщательно осмотрел все углы. Не обнаружив ничего подозрительного, позволил Кате войти. Они были голодные, смертельно уставшие. Кто осудит их за то, что, найдя в избушке соломенный тюфяк, они устроились на широкой лавке и тотчас уснули. Катя доверчиво склонила головку на грудь Бронского, он бережно обнял ее и крепко держал. Никто не потревожил их мирного сна, всюду царила упоительная тишина. Они проспали до вечера.

Проснувшись, ощутили голод вдвойне. Катя взялась шарить по полкам, заглянула в кладовую в поисках съестного. Не нашла ничего, кроме кучки сырых овощей в подполе, горстки семян и горбушки черствого хлеба, завернутого в тряпицу. Левушка нашел ковшик и принес из колодца холодной прозрачной воды. Скромная трапеза показалась им небывало роскошной, сухой хлеб - вкусным и свежим, вода - как лучшее французское вино. И все оттого, что приправлено было улыбкой милых уст и любящим взором и, что весьма немаловажно, воздухом свободы. Решительно, домик мельника можно было назвать колыбелью их любви!

Теперь настало время рассказать друг другу о пережитых приключениях. Уезжать отсюда вовсе не хотелось, но, зная, как тревожатся родные, они положили пуститься в путь, как только рассветет. И Левушка первый начал свой рассказ, давая Кате время собраться с духом.

Он поведал, как был прикован и томился, медленно умирая, в заброшенной конюшне. О чудесной девочке Глаше, его спасительнице, говорил с теплым чувством и благодарностью.

- Непременно найду ее!

Катя слушала и замирала от страха за любимого, хотя он сидел возле нее, раненый, но живой. Освободившись от цепи, Левушка сковал своих мучителей, привязав их к чугунному столбу. Когда оба очухались, он устроил им форменный допрос, чтобы выяснить, где прячется Гришка, где его логово. Один из мужиков наотрез отказался отвечать, другой же, который бунтовал против атамана, подробно разъяснил Бронскому, как добраться до лагеря. В награду получил ковш воды.

Бронский оставил их прикованными, сам же добрался до усадьбы Плещеева и потребовал управляющего. Тот явился насмерть перепуганный, решив, что шайка Гришки Долинского нанесла нежданный визит. В окровавленной и разорванной куртке, давно не бритый, с воспаленными глазами, Бронский, верно, мало отличался от лихого люда. Назвав себя, он попросил под честное дворянское слово лошадь и заряженный дуэльный пистолет. Трясущийся управляющий исполнил все в точности. Экипированный юноша отправился искать лагерь разбойников.

В тот момент лагерь уже был оцеплен войсками. В досаде, что не может пробраться туда и найти Катю прежде солдат, Бронский затаился в лесу возле тайной тропинки.

- Бог вел! - восхищенно рассказывал он.

По этой тропинке и скрылся атаман, пролетев стремглав мимо Бронского. Левушка не сразу понял, что тот не один. Покуда догадался, что нечто лежащее перед седлом, верно, похищенная девушка, потерял время. Он кинулся догонять всадника, но это оказалось вовсе непросто. Гришка летел на превосходном донском жеребце, он давно уже скрылся из виду. Почти отчаявшись, Левушка остановился среди леса и услышал вдалеке гул копыт... Он преследовал атамана с большой осторожностью: когда стихали звуки скачки, останавливался сам и весь уходил в слух. Что произошло далее, Катя уже знала...