— Что же вы собираетесь делать? — спросила она. — Может быть, стоит немного обождать?
— Нет. Нам надоело ждать. Мы собираемся выйти на демонстрацию.
У Шерон упало сердце.
— Это будет здесь? В Кембране?
Он помотал головой и присел за стол.
— Нет, это было бы бессмысленно, — ответил он. — Наш поселок слишком мал для такого дела. А нам нужен размах, Шерон. Что-то вроде шествия всех мужчин со всех долин. Наверное, мы пойдем в Ньюпорт.
Оуэн встал, чтобы снять закипевший чайник и заварить чай.
— Ох, Оуэн, — огорченно проговорила Шерон, — правильно ли это? Как бы не пожалеть. Граф Крэйл ведь прознал о последнем собрании. И он решил на первый раз не давать ход делу, но вряд ли он будет так же терпелив и на этот раз. Он говорил, что правительство ждет возмущения и готовится к нему.
Оуэн оставил чай завариваться и сел за стол. Он внимательно посмотрел на Шерон.
— Граф сам сказал тебе об этом? — спросил он.
— Он не угрожал, он просто предупреждал, — поспешно ответила Шерон. — Знаешь, Оуэн, мне кажется, что он искренне обеспокоен. Он предлагает начать преобразования здесь и интересуется, что нужно сделать в первую очередь, чтобы улучшить нашу жизнь.
Оуэн зло рассмеялся.
— И ты поверила ему, — сказал он. — Неужели ты думаешь, что он объявился здесь для того, чтобы позаботиться о нас? Он приехал сюда, чтобы задурить нам головы — ведь мы, по его мнению, невежественные дикари. Ну а если мы не угомонимся, вот тогда он задаст нам жару. Он хитрая змея. Лучше и не слушай то, что он тебе напевает.
— Но он казался искренне обеспокоенным, — возразила Шерон. — Ему не нравится, что в поселке нет канализации. Что умирают дети.
— Интересно, когда это он успел столько наговорить тебе? — Оуэн испытующе посмотрел ей в глаза.
Шерон смутилась.
— После занятий в воскресной школе, — ответила она. — Оп попросил меня, чтобы я проводила их к реке.
Оуэн молча посидел некоторое время, потом встал, чтобы разлить чай — крепкий, почти черный, заметила Шерон. Наверное, он всегда пьет такой крепкий чай. Видимо, он любит крепкий чай. Ей нужно запомнить это.
Тишина становилась неловкой. Шерон все больше чувствовала себя виноватой, что согласилась пройтись с графом, хотя их прогулка была совершенно невинной, в присутствии ребенка.
— Значит, они пришли сегодня в церковь и ты решила сесть рядом с ними, — произнес наконец Оуэн. — А потом весь поселок видел, как ты вышла с ними из церкви.
— Я не собиралась прятаться, — сказала Шерон. — А что? Я сделала что-то не то?
— Мне пришлось выслушать много всяких намеков, — сказал он. — Конечно, люди говорили как бы в шутку, никто не осмелился бы сказать мне такое всерьез. Но все их шутки были про то, что красавец англичанин и самая красивая женщина Кембрана всю службу просидели рядом, а потом вместе вышли из церкви.
— Оуэн, — запротестовала Шерон, — я сидела в церкви рядом с леди Верити Хит, и с леди Верити Хит я прогуливалась после занятий в школе. Я согласилась быть ее гувернанткой. Мне и впредь придется проводить с ней много времени.
Она знала, что это неправда, что она лукавит. Она гуляла по холмам именно с графом. А Верити сама занималась собой.
— Лучше бы тебе быть поосторожнее, — тихо проговорил Оуэн. — Иногда, Шерон, можно заработать дурную славу даже без вины. А люди сразу же вспомнят, что ты…
Шерон вскочила на ноги, побледнев от возмущения.
— Ты что имеешь в виду? — зашипела она на него, подбоченясь. — Что ты себе позволяешь, Оуэн? Как у тебя язык поворачивается!
Он тоже вскочил, его стул с грохотом отлетел в сторону. Он поймал ее руки и сжал их в своей широкой ладони.
— Успокойся! — прикрикнул он. — Тихо! А то соседи подумают, что я решил тебя поколотить.
— Что вспомнят люди? — продолжала Шерон, гневно сверкая глазами. — Что я дочь падшей женщины, да? Ты это хотел сказать? Какая мамаша, такая и дочка? Они думают, что я отдамся ему? Графу Крэйлу?
Оуэн огорченно крякнул и притянул ее к себе. Его руки сжали ее, как стальные обручи, и Шерон дернула плечами, пытаясь высвободиться.
— Злючка, — сказал Оуэн. — Я ведь говорил только про то, что могут подумать люди, если слишком часто будут видеть тебя в его компании, пусть даже и рядом с дочкой. Ты же знаешь, им только дай волю посудачить. Но я-то верю тебе.
— Правда? — Ее гнев вдруг растаял, уступив место вине. Как она могла забыть, что граф уже дважды целовал ее, что во второй раз она ответила ему и это чуть не кончилось бедой?
— Кариад. — Оуэн немного ослабил свою хватку. — Вот о чем я подумал. Раньше я думал иначе, потому что в этом году предстоят трудные дела и мне хотелось развязаться с ними до того, как мы заживем вместе. Но теперь я думаю, что лучше бы нам сыграть свадьбу уже в этом году. Может, даже в следующем месяце. И тогда никто уже не осмелится чесать языки насчет тебя и графа.
На несколько мгновений у Шерон земля ушла из-под ног. В этом году? В следующем месяце? Уже в следующем месяце она сможет жить здесь как миссис Перри? У нее будет собственный дом, которого у нее никогда не было прежде. Она будет женой одного из самых уважаемых мужчин Кембрана. И может быть, через месяц или два она будет уже… беременной. Будет принадлежать Оуэну полностью, должна будет оставить работу. Оуэн не позволит, жене работать.
— Оуэн, — прошептала она.
Он поцеловал ее решительно, почти сердито.
— Я не хочу, чтобы ты ходила в замок, — сказал он. — Сначала я думал только о том, чтобы вытащить тебя из шахты, и еще у меня была мысль, что хорошо иметь кого-то своего в графском доме, чтобы знать, что у него на уме. Но когда я увидел тебя рядом с ним в церкви, я понял, что не хочу, чтобы этот красавчик приближался к тебе на пушечный выстрел. Мы поженимся, и ты переселишься сюда, будешь вести дом и согревать мою постель. И нарожаешь мне ребятишек.
Она прильнула к нему и, закрыв глаза, прижалась щекой к его плечу. Ей хотелось, чтобы кто-то спас ее. Больше всего на свете она хотела этого. Она ничего не могла поделать с собой, она чувствовала, что ее тянет к графу Крэйлу, чувствовала это утром в церкви и на прогулке у реки. Она до сих пор помнила скованность, охватившую ее, когда она перешагивала через корягу, опираясь на его руку. Помнила Верити, скачущую где-то впереди, — все помнилось в мельчайших деталях, как если бы… Шерон вздрогнула. А ведь она почти поверила графу, поверила, что он искренне озабочен их проблемами. Какой же она была дурой!
Ей нужно как-то освободиться от всего этого. Кто-то должен ее спасти. Как было бы хорошо спрятаться за этим надежным плечом, раствориться в этих сильных, крепких объятиях, забыть о страхах и тревогах!
— Я так хочу детей, Оуэн, — прошептала она. — Ты не представляешь, как я горевала, когда умер мой Дэффид.
Он еще крепче обнял ее.
— У нас будут сильные сыновья, похожие на своего отца, и красивые, как мать, дочери, — сказал он. — Так я поговорю с отцом Ллевелином? На следующий месяц, да, кариад?
Шерон справилась с непонятной ей самой паникой и кивнула ему в плечо. Когда она соглашалась выйти замуж за Гуина, она не чувствовала ничего подобного. И кроме того, она хотела Оуэна гораздо сильнее, чем в свое время хотела Гунна. Оуэн был просто необходим ей.
Он повернул к себе ее лицо и крепко поцеловал в губы. Он улыбался, он выглядел совершенно счастливым.
Шерон вновь почувствовала холодок испуга и тут же следом приступ вины. Поцелуи Оуэна не возбуждали ее так, как поцелуи графа. Она подумала, не пытается ли она убежать от себя, соглашаясь на этот брак. Нет, она любит Оуэна. Он понравился ей, и она стала встречаться с ним и собралась замуж за него задолго до того, как граф Крэйл объявился в Гленридском замке.
— Пойдем наверх, — сказал Оуэн, и Шерон вздрогнула, услышав его хриплый голос и увидев его затуманенные от желания глаза. — Мы будем любить друг друга, как положено, в кровати, кариад, там, где будет твое место, когда мы поженимся. Где я сделаю тебе детей. Где ты будешь их рожать. Мы будем любить друг друга, чтобы обязательно случилось то, о чем мы договорились.