– Приди в себя! Тебя использовали всю жизнь. Можешь мне и дальше не верить, но я собираю вещи и ухожу отсюда прочь сегодня же. Советую тебе поступить так же!
Затем, совершенно неожиданно для ошарашенного юноши, она обняла его и сказала:
– Как только доберусь до города, попрошу помощи у своих друзей. Мы поможем тебе, слышишь? Мы освободим тебя, Жан.
Поцеловав его в щёку, Софи выбежала из комнаты прочь.
Жан стоял, как вкопанный, не имея ни сил, ни желания сдвинуться с места.
«Неужели всё обман? Неужели…»
Он вспоминал годы, проведённые внутри этого особняка, в котором он знал каждый угол и дощечку. В памяти роились его долгие беседы с зачарованными друзьями, и он почти был уверен, что те отвечали ему.
– Кэрол? – он позвал сладкоголосую подругу по имени. Рука сама легла на клавиши инструмента и раздался пронзительный звук.
Жан с ужасом отшатнулся.
– Нет, нет, нет… – он схватился за голову, слёзы застилали ему глаза. Он только и повторял снова и снова это слово, пытаясь отгородиться от трещины, расползавшейся по его картине мира. Ему было необходимо удостовериться в наличии проклятия.
Жан побежал из комнаты, ни на секунду не останавливаясь. Он сбежал вниз по лестнице с такой скоростью, что чуть было не полетел кубарем. Не задумываясь и не медля, юноша выбежал из дома на улицу и побежал к воротам изгороди, которой была огорожена территория поместья хозяина. Впервые в жизни он оказался рядом с ними, не боясь последствий. Толкнув их, Жан вышел прочь.
*****
Герберт не смог найти ни Софи, ни Жана. Это показалось ему странным, ведь сам он считал свой особняк не настолько большим. Не найдя чем заняться, он направился к устройству, которое они с его слугой сделали.
Это была немыслимая вещь, действительно ни на что не похожая. Конечно же, в последнее время наука развивалась во всех направлениях безумными скачками, но то, что придумал Герберт, вызовет настоящий бум. Имя фон Гойзнера войдёт в историю. Печально, но его слугу-помощника никто и не вспомнит, ведь о нём и впредь никому не будет ничего известно.
Да, он сильно рискнул, приведя к себе в жилище легкомысленную студентку, но её красота и доступность, как и готовность к экспериментам в постели, отринули все аргументы против. А Жан сможет и далее оставаться незамеченным, ведь так ему приказал его хозяин.
Герберту иногда было противно от того, что он так использует мальчика, лишая его полноценной жизни. Но почти всегда его выручали мысли о том, что он спас Жана от ужасов рабства, воспитав его полноценным джентльменом, высокообразованным и умным человеком. И когда придёт время, он всё объяснит мальчику, непременно. Пусть это и будет сложно. А пока нужный час не пришёл, Герберту была нужна помощь его слуги, который обладал ясным умом и гибким мышлением.
Он запустил свой визуализатор оперы, как пока что называл устройство про себя. Механизм, работающий на электричестве, столь популярном теперь, загудел и начал прокручивать записанную на листке бумаги, покрытом воском, нотную запись, сделанную с помощью насечек тонкой иглой. Уже это – возможность записать и воспроизвести звук, сделает Герберта небывало известным. Но этого мало. Он не хотел выводить свой труд частями, нет. Мир увидит и звуковое, и визуальное представление, какого ещё не было никогда.
В просторном зале, в котором располагался бассейн, звучала запись одной из композиций Герберта, для создания которой он пригласил в свой дом целый оркестр. Конечно, качество звука ещё было далёким от совершенства, но возникшие над водной гладью светящиеся нежным голубым светом размытые фигуры быстро сгладили впечатление. Они покачивались и кружили, словно в такт музыке. А когда он найдёт способ придать им вид настоящих людей, устройство будет завершено.
Он мечтательно задумался и совсем не заметил, как в комнату вошёл Жан. Когда же Герберт обнаружил своего слугу, то сразу обратил внимание на странный вид того. Обычно аккуратный и опрятный, юноша был одет так, словно лишь для вида и на скорую руку накинул на себя первое, что попалось на глаза. Его волосы неряшливо торчали во все стороны, а на лице застыло нечитаемое выражение, словно оно было из воска.
– Жан! Мальчик мой! – воскликнул Герберт, удивлённый такому появлению своего слуги. – Что случилось? Ты в порядке?
В ответ он не получил ни звука. Жан застыл, наблюдая за движущимися огнями.
– Что бы ни произошло, я здесь, готов тебя выслушать. – Герберт приблизился к нему и аккуратно взял за локоть.
Словно ужаленный, мальчик отскочил от хозяина, одёрнув свою руку. Совершенно безумным взглядом Жан уставился на него. Слёзы текли по его щекам.