- Спасибо, сэр. А вы ничего необычного не замечали на этом судне, вы ведь инспектируете приходящие корабли?
- Пожалуй, только одно, мистер, – задумался собеседник Гарри, - Команда там слишком серьезная, в том плане что ни улыбок, ни сальных шуточек, а ведь пару месяцев в море не так и просто выдержать, а эти даже в бар не ходят. В остальном судно, как судно, – пожал он плечами.
Гарри передал полученную информацию в Литл-Крик и посвятил всё свободное время Альбе. С каждым днем общаться им становилось всё проще, а недоумение, что у него есть дочь, становилось всё меньше. Как-то раз они вместе пошли утром есть хот-доги там, где Гарри сделал это впервые, Альба млела от этих совместных семейных мероприятий, как она выразилась. На пересечении 53 и 86 улиц их и нашла Лиза, которая с оглушительным визгом повисла на шее Гарри, целуя его в щеки и заставив Альбу застыть с куском хот-дога во рту.
- Гарри! Меня номинировали! Даже если я не получу премию, я всё равно буду самым молодым номинантом в истории Пулитцеровской премии! И все благодаря вам! – радостно взвизгивая, говорила девушка, снова сдавливая Гарри, который стоял с расставленными в стороны руками, чтобы не испачкать её соусом или кофе.
Альба кивнула самой себе и продолжила жевать хот-дог, с интересом наблюдая за происходящим.
- Хотите хот-дог, мисс? – осведомилась девочка.
- Хочу! И кофе! – с воодушевлением ответила Лиза, испытывая чувство дежавю, и вдруг встретилась глазами с Альбой, - О боже! У тебя такие же невероятные глаза, как у Гарри.
- Конечно, - важно кивнула девочка, - Ведь я его дочь!
- Ооо, - округлила глаза Лиза пытаясь подсчитать, сколько же было Гарри лет, когда она родилась.
- Это ещё одна невероятная история, Лиза, - протянул ей хот-дог и кофе Гарри, - Когда-нибудь я вам её расскажу, но получить премию за неё не получится из-за секретности.
- Эмм… ну хорошо. – Лизе внезапно резко погрустнелось. Впервые встретила такого невероятного парня, который привлекал её практически всем, внешностью, манерами, который подарил ей потрясающую историю и был напичкан таким количеством тайн, что у неё сводило скулы от любопытства. Она каким-то женским чутьем чувствовала, что рядом, только руку протяни, находится что-то настолько необычное и удивительное что захватывало дух! И вот при всем при этом этот красавчик был занят и даже с ребёнком, впервые в жизни Лиза почувствовала зависть. Вот только к кому?
Альба с понимающей усмешкой смотрела на мелькающие на лице девушки эмоции и решила потом познакомить её с Гермионой чтобы дать последней немного здоровой ревности.
- Лиза вы можете прогулять сегодня учебу? – спросил Поттер.
- Что опять?! – ужаснулась та.
- Нет, - рассмеялся Гарри, - Просто надо одеть обуть Альбу, а я мало понимаю в этих пелёнках и распашонках.
- Распашонках?! – подавилась хот-догом девочка, - Пелёнках?!
Лиза расхохоталась, глядя на возмущенную Альбу.
***
Если бы в Магической Британии существовал рейтинг самых несчастных ведьм, публикуемый ну, например, в журнале «Witch Weekly», то Гермиона Грейнджер стабильно находилась бы в его топе. Полтора года назад она из-за своей грандиозной тупости и веры в авторитеты, которая не раз уже её подводила, выбросила из жизни единственного человека, которого любила. Сделала она это конечно думая, что так будет лучше всего именно для него. Он пойдёт по правильному пути, сделает карьеру, изменит закостеневшую в предрассудках Магическую Британию, а она просто будет рядом, пусть и лишь в роли друга. Спросить его, посоветоваться с ним, принять решения совместно? Нееет, она считала, будто лучше знает, как будет всем лучше. Грызла потом себя, ругала, жалела, но назад не сдала. И что в итоге? А много чего в итоге и ничего положительного, совсем ничего. Старая, как мир история и настолько же тупая.
Дверь в кабинет заместителя начальника ДМП открылась и, прерывая тоскливые мысли Гермионы внутрь зашла Джинни Уизли.
- Привет… - было видно, как рыжей хотелось добавить слово «сука», впрочем, она часто его и добавляла в общении с бывшей подругой. Не сказать, что у Гермионы было много таких бывших, ибо даже Уизли, Невилл и Луна перестали с ней общаться, не в силах простить то, как она поступила с Гарри. Попытки объясниться приводили лишь к той самой «суке». – Я делаю это лишь ради Гарри! Не забудь рассказать ему, в каких позах и как часто тебя трахает Малфой! - выпалила Джинни и, швырнув в лицо Гермионе газету, вышла из кабинета, сильно хлопнув дверью.
Сразу после победы Гермиона думала, что с Джинни начнутся проблемы на почве её чувств к Гарри и была шокирована когда рыжая подруга призналась, что нашла в Поттере очередного брата и как-бы не самого любимого. Наверно поэтому именно с Джинни конфликт был самым горячим с оскорблениями и даже по началу с попытками наслать фирменный летучемышиный сглаз.
Гермиона, так и не сказавшая ни слова, вздохнула и развернула газету. Это был не сильно свежий номер «Нью-Йорк Таймс» центральный разворот которого был посвящён полицейской операции по спасению от криминальной судьбы полутора десятка детей. Статью написала некая Лиза Кейн, она же делала и фотографии. И вот именно фотографии Гермиону и заинтересовали, а точнее одна из них, где с краю стоял Гарри Поттер, явно случайно попавший в кадр. Гермиону кинуло в жар. Она искала его все эти проклятые полтора года. Ей было известно, что к его исчезновению причастны Дамблдор и Кингсли, но добиться от них информации она не смогла, от неё просто отмахивались, говоря, что, когда придет время Поттер вернется. В то, что он вернётся, она не верила ни на кнат, у Магической Британии просто не было рычагов давления на него. Поэтому Гермиона без зазрения совести тратила и так невеликие ресурсы ДМП для его поиска. Малфой, которого к оторопи многих назначили главой ДМП, пытался убедить её прекратить нецелевое расходование ресурсов, попутно стараясь залезть ей под юбку, что кончилось разбитым носом хорька и брошенным в лицо Кингсли заявлением об увольнении. Скандал удалось замять, Гермиону уговорили остаться на должности, а Малфоя приструнили, и он перешел от грубых приставаний, к которым привык, ибо считал, что его прилизанная прическа заставит раздвинуть ноги любую ведьму, к классическим ухаживаниям с цветами, которые Гермиона ежедневно выбрасывала в мусорку. Что, впрочем, не мешало экс-пожирателю распространять слухи о волшебных ночах с ней и это не добавляло Гермионе очков в общении с бывшими друзьями, так как ей просто не верили.
- Кингсли, мне нужна стажировка в портовом отделении полиции Нью-Йорка, - заявила Гермиона входя в кабинет министра, не обращая внимания на сидящих там Малфоя и Дамблдора.
- Девочка моя ты могла бы и постучаться, - дедушкиным тоном произнес Дамблдор.
- Стучатся пусть ваши ренегаты-лизоблюды типа вот его, - кивнула она на Малфоя, - И я не ваша девочка мистер Дамблдор!
- Ты забываешься, Грейнджер! – процедил Кингсли.
- Во-первых, на Вы, во-вторых, я могу покинуть Магическую Британию в течение часа!
- Дево… мисс Грейнджер ну зачем же рубить с плеча, - прожурчал Альбус, - Вы ценный сотрудник министерства и вносите неоценимый вклад, особенно ценный в это тяжёл…
- Что со стажировкой, Кингсли? – перебила она Дамблдора, - Вот два бланка, - она положила два листа пергамента перед министром. - Один - заявление на увольнение, а второй - распоряжение на стажировку. Меня устроит подпись на любом.
- Долго мне терпеть её, Альбус? – раздраженно спросил Кингсли, дождавшись пока Грейнджер выйдет из кабинета.
- Нам нужны её мозги, поэтому умерь свою гордость и работай мальчик мой, – отрезал Дамблдор.
Войдя в канцелярию Гермиона, зарегистрировала направление на стажировку и заставила секретарей немедленно связаться с американцами и предупредить их о своем приезде, после чего аппарировала домой собираться. За этим занятием её застала мать. Память родителям Гермиона восстановила вскоре после ухода Гарри, был огромный скандал, они не разговаривали несколько месяцев пока всё наконец не наладилось.