Выбрать главу
Посмотри — на губы к маме Словно солнце село. Нет, не солнце, То улыбка лицо озарила.

Родина и Мать! Мы недаром соединяем эти два слова короткой черточкой. Эти два слова сливаются в стихах в одно слово. Переход одного понятия в другое неизбежен и естествен:

Когда мою мать сожрал мороз жестокий, И осталось одиноким сердце мое на земле, И, как леденистая вода, оно уже замерзало, Тогда на плече своем я почувствовал руку.

Так входит в творчество Шесталова тема большой Родины, тема России:

Она, словно мать, встала рядом со мной В образе сердечной учительницы, Она дала мне ум и силу И протянула мне сытный хлеб.

По логичной цепочке, ощущение Родины, родной земли неизбежно сочетается с ощущением родной природы. Для поэта манси тут существуют особенные условия, потому что его деды и прадеды ничем не занимались, кроме охоты и ловли рыбы, а известно, что охота и рыбная ловля способствуют наиболее глубокому проникновению в природу, наиболее полному слиянию с ней.

Вот почему вся поэзия Шесталова населена удивительными образами родной природы. Вот почему у него деревья и звери, рыбы и травы живут, думают, действуют, говорят наравне с людьми, а подчас даже разумнее и мудрее последних. И не от имени ли всей природы разговаривают между собой две птицы.

Чайка спрашивает:

Ты скажи, сестрица, слово, Что ты сделала зимой Для людей большеголовых, Для родни своей прямой?

Сорока отвечает:

Но сказать не лишним будет, Что пропали б без меня Все беспомощные люди, — Наша младшая родня.

Конечно, юмор. Конечно, сорочье притязание на спасение рода человеческого остается сорочьим притязанием. Но так мог сказать только поэт, который не пришел к природе, а сам вышел из нее. И здесь мы обозначили главное в поэзии Ювана: его стихами говорит не только народ манси, живущий среди природы, но и природа как таковая.

Перед лицом огня, пожирающего тайгу, — причем представлен этот огонь не как обычный таежный пожар, но как некое обобщенное бедствие, которое человек несет природе, — природа разными голосами говорит или даже заклинает:

ДУМА ГЛУХАРЯ

Я — мансин, я — мансин. Я — птица глухарь. Мое сердце туманит Таежная гарь.
В ушах моих — пепел, В глазах моих — дым. Куда же мне деться От этой беды.
Священный, я верю В разумность огня. Священное дерево Держит меня
………………………… Ужель на вершине Священному мне Сгореть суждено На священном огне?!

ПЛАЧ ОСЕТРА

Я — государь в подводном царстве. Я — вечный царь… Ох, горе, горе! От пожаров Сплошной угар. Зачем, о небо, мутишь струи?! Черная вода. И вымер этой ночью лунной Косяк солдат.
……………………………………… Все ловят слуг, рыбешек слабых, Тут подо льдом. Но так еще никто не грабил Хрустальный дом. О человек! Уйми пожары! Ты сжег царя! Я мирный царь в подводном царстве, Спаси меня!

ПЕСНЯ СОБОЛЯ

Поджигает ветер ели Дикой искрою весны. Ни пожары, ни метели Мне, поверьте, не страшны.
……………………………………… Ни на нефть ли променяют, Чтобы промысел заглох? Но себе я цену знаю На прилавках всех эпох.
……………………………………… Пусть палят меня пожары! Я укроюсь от огня. Только, знайте, вздорожает Шубка модная моя.

Эти главы из «Таежной поэмы» настолько хороши, что их хотелось бы выписывать целиком.

Точно так же трудно удержаться от того, чтобы не поделиться с другими, когда читаешь и все «Пять дум медвежьей головы» из замечательной поэмы Ювана «Медвежьи игрища»,

ПЯТАЯ ДУМА МЕДВЕЖЬЕЙ ГОЛОВЫ

…На столе большом сижу, На столе большом священном, С высоты стола гляжу На людей, на пол, на стены… Ночь — к рассвету. Я не сплю, Думу думаю свою…