Усиливался сильный ветер, мерцающие звезды исчезали в наступавшей глубокой темноте. Луна и Солнце следовали друг к другу. Тсалино всеми силами сопротивлялась приближающимся к ней жителям Планеты Земля. Четверопосланным с трудом удавалось оставаться на месте, завывающий ветер пронизывал и сносил своей мощной силой. На Вершине наступало Затменье. К звуку ветра добавился бушующий шум волн моря Сипакрам и какой-то странный гулкий стук. Казалось, что каждый из них в своей голове одновременно слышит стук своего сердца от захватившего их полностью чувства волнения. Но спустя мгновение стало ясно — странный гулкий стук это отчаянное сердцебиение живой и такой любимой Волшебной Планеты Тсалино!
— Я что-то слышу! — неистово крикнула Майна, — Они видят нас! Приближаются! Пора! Пора! Пора!
Травушка одним махом ноги развязала мешочек с Зельем. Четверопосланные уверенно, слово за словом одновременно произносили Заклинание
— ТСАЛИНО ПАРКУТИН МАРВЕЧОФ!
— ТСАЛИНО ПАРКУТИН МАРВЕЧОФ!
— ТСАЛИНО ПАРКУТИН МАРВЕЧОФ!
— ТСАЛИНО ПАРКУТИН МАРВЕЧОФ!
Из мешочка вертящей струйкой поднималось волшебное Зелье. Салатовое сияние пыльцы цветка Лангхон разносилось по всей Волшебной Планете Тсалино. Все вокруг, включая небо, стало мерцать ярко салатовым бликом.
Подняв голову вверх, Чертверопосланные затаив дыхание, ждали. Они сделали все, что нужно было сделать. Они выполнили свою миссию. Теперь оставалось ждать, ждать, чтобы убедится — их дом в безопасности. Эти считанные минуты казались им вечностью.
Вихрь повернул голову в сторону Майны. Птица, тяжело дыша, закрыв глаза, суматошно крутила головой.
— Майна? — крикнул Вихрь- Майна, что там?
— Они все еще летят на нас! Они кричат!!! — неистово громко отвечала Майна — Они… ум…ум…ум… — Майна стонала. Через пару секунд Птица тихо продолжила — Они сменили курс, они больше не видят Тсалино!
Ветер утихал, стук сердцебиения Тсалино становился тише, на салатовом небе начали проявляться мерцающие звезды.
Еще некоторое время, тяжело дыша, объединившись друг за друга, друзья стояли на прежнем месте. Они молчали и смотрели на звездное небо. Бледное салатовое мерцание еще кое-где витало над Планетой. Стало совсем тихо. На небе появлялась большая круглая луна.
— Тсалино спасена! — почти шепотом промолвил Пугу — Тсалино спасена!
Все так же держась друг за друга, друзья, крепко обнявшись, кричали в небо
— Тсалино спасена! Тсалино спасена! Наша Волшебная Планета Тсалино спасена!!!
Чувство счастья, переполнявшее Посланных на Волшебную Планету Тсалино, своей разительностью как будто искореняло бессильное по сравнению с ним невыносимое чувство усталости. Неуязвимой, интенсивной волной это чувство пронизывало их снова и снова, доводя до пологого осознания того, что теперь их дом — Волшебная Планета Тсалино — навсегда останется их домом. Невидимым, родным и бесконечно любимым их домом.
Теперь уже, никуда не спеша, домой они возвращались по второму короткому проложенному на карте маршруту.
****
Где-то высоко в небе, где птицы уже не летают, пролетала синяя птица с красными крыльями. Она летела в далёкие края, оставляя за собой мерцающий испаряющийся след. В края, где живут предки птиц Майн из рода Марвечоф.
— «У тебя все получилось, мой малыш!»
Майна снова услышала в своей голове тот самый нежный голос, голос который не слышала со времен своей жизни под большой волшебной шляпой.
— «Мам!» — задрав свою голову высоко вверх, Птица мысленно крикнула в небо. — «До встречи дома, мам…» — с любовью и трепетом она закончила свою мысль.
Глава ХIII
Поздно вечером, следующего дня Четверопосланные добрались до дома. Доходя к реке Паркунин, они услышали радостные громкие возгласы жителей Планеты. Собравшись у начала реки, они радостно что-то обсуждали, кто-то пел, кто-то танцевал, кто-то прыгал через костры, вскрикивая издалека что-то неразборчивое. Повсюду виднелись факелы горящих огней.
— Джуми, ты что тут делаешь совсем одна? — доходя к реке Паркутин Травушка увидела в лунном свете стоящий в воде силуэт знакомого маленького енота.
Енот стоял в воде, ударяя, поочередно передними лапками по поверхности кристально чистой реке Паркутин. Джуми с увлечением рассматривала исходящие от ее лап дугообразные полосы на воде. Ее торчавший пушистый черно — серый хвостик слегка подергивался от радости.