Выскользнув из сонных объятий Коннора, Индия взяла поводья Отважного и пустила в ход Перли Мэй. Надежно стянула ноги Коннора узкими полосками кожи.
Отбросив корсет, Индия надела шинель Зика.
Ее внимание привлек плоский кошелек. Он холодил руку. Она вдохнула запах кожи и запах Коннора.
Он не пожелал оставить себе что-то на память о ней, но она украдет эту вещь. Только не деньги. Не обратив внимания на два кусочка бумаги, вытащила из кошелька купюры, сунула их под бедро Коннора.
Положив кошелек в карман шинели, Индия нашла выпавшую из волос шпильку. Вставила ее в замок и отперла дверь. Пора бежать.
Нет, она не сможет выпрыгнуть из движущегося поезда!
Нет, сможет, однако следует подождать, когда поезд сбавит скорость. Прошло несколько долгих минут; наконец машинист дал гудок, сообщая о том, что движущийся на восток состав приближается к какой-то безымянной станции. Пришло время для побега.
– Прощай, Коннор, – прошептала Индия. – Береги себя, моя любовь. Держись подальше от линии огня. Ты был героем.
Она резко открыла дверь, едва не вывихнув себе руку. Холодный воздух ворвался в вагон.
– Черт возьми – Индия! Что ты делаешь? Не прыгай!
– Вперед, легкая кавалерия! Она прыгнула вниз.
Земля приблизилась стремительно. Поезд двигался медленно, но удар все равно оказался чувствительным. Кошелек выпал из ее кармана.
Вскоре Индия разглядела город. Окраину большого города. Чикаго? Надо убираться отсюда. Быстро. Она заставила себя подняться и увидела вдали солдата в синей форме. Надо идти в другую сторону. Но драгоценный кошелек лежал между ней и солдатом.
Ей придется оставить его.
С момента возвращения Роско Лоренса на Рок-Айленд прошло четыре недели. Четыре ужасные недели.
– Антуанетта сбежала, как обезумевшая сучка. Будь она проклята. А вчера… – Он смял телеграмму в кулаке. – А теперь это.
В ответ на свои стенания он услышал фальшивое мурлыканье. У его кровати, возле увядших нарциссов, сидела Опал. Она перестала напевать, отложила в сторону штопку и встала, чтобы взять миску с куриным супом, которым весь день пыталась накормить мужа.
– Поешь, дорогой. Тебе нужно подкрепиться.
– Убирайся вон! – Он отмахнулся от нее. – Перестань кудахтать, женщина!
Опал снова принялась за штопку. Иголка с ниткой замелькала в ее пальцах.
– Роско, мне кажется, ты поправляешься. Ты снова начал сердиться.
– Ты выведешь из себя и мертвеца. Она приложила ладонь к уху.
– Что ты сказал, дорогой?
– Черт возьми, меня тошнит от тебя и твоей глухоты. Почему оспой заболел я, а не ты?
– Да, заболел. – Она приставила к уху слуховую трубку. – Мы знаем, что ты болел, но скоро мы поправимся, верно?
– Перестань говорить «мы»! – крикнул он в широкий конец трубки. – Если только у тебя в кармане не сидит мышь.
Подбородок Опал задрожал.
– Я пыталась ободрить тебя.
Он оттолкнул от себя ее трубку. Единственное достоинство Опал заключалось в том, что при ней можно было говорить все что угодно, не рискуя быть услышанным.
– Ничто мне не поможет. Анти ушла. На «Дельте стар» объявлен карантин, пароход стоит возле Мемфиса. Я слышал об этом, получил телеграмму сегодня утром. У меня еще есть друзья в этой армии.
После вчерашних неприятностей – это известие о корабле смерти. Лоренс ударил кулаком по подушке.
– Вдруг Анти больна? Вдруг она умерла?
– Что ты сказал? Ты хочешь, чтобы Дут вынес тебя на свежий воздух?
– Нет, черт возьми, не хочу! – Он объяснил жестами, что не желает на воздух. – Как мне вернуть Анти? Как найти красавчика?
Доктор Ханраан велел Лоренсу оставаться в кровати, поскольку полковник перенес тяжелую форму оспы, едва не умер. Этот хирург-пьяница попросил. Главного инспектора предоставить полковнику отпуск для восстановления сил.
– Господи, отпуск для восстановления сил! Вчера Главный инспектор подписал приказ об отпуске, однако он сделал кое-что еще. Лоренсы должны освободить половину особняка для нового начальника тюрьмы. Когда Лоренс поправится, он станет здесь вторым лицом, поскольку подчиненные нажаловались на него, обвинили в «дурном» обращении с пленными повстанцами, питающимися червями.
– Проклятие.
Поправившись, он бросится в погоню. Он знал, что пароход Берка О'Брайена по окончании карантина не сможет уйти на юг дальше устья Миссисипи. Но что случилось с красавчиком и его похожей на индианку подружкой?
А ведь все так хорошо началось. Утром, на следующий день после отъезда О'Брайена и мошенницы девицы, к Лоренсу зашел телеграфист. «Вчера майор О'Брайен отправил телеграмму, – сказал служащий «Вестерн юнион». – Но я только что узнал, что линия, идущая на восток, повреждена. Вы хотите, чтобы я снова отправил послание майора, когда провода починят?»
Конечно, он не хотел этого.
Линия оставалась поврежденной в течение двух недель. Лоренс не мог узнать, что произошло, когда поезд дошел до Вашингтона. Пока связь была прервана, он болел и не смог до конца осуществить план своего попутчика, Джонса.
Одно он знал точно: О'Брайен помиловал «пожирателя червей», некоего Маршалла. Капитана Мэтьюза Маршалла. В тюремном журнале отсутствовали сведения о его родственниках и домашний адрес, зато были указаны номер части и место пленения: Порт-Гудзон, штат Луизиана.
Возможно, выпущенный на свободу «пожиратель червей» и мнимая санитарка были родственниками. Это стоило выяснить. Лоренс посмотрел на жену и приблизил широкий конец трубки к своим губам.
– До болезни я составил текст телеграммы, в которой сообщал о бегстве красавчика. Сходи в «Вестерн юнион» и отправь ее.
– Роско, дорогой, забудь о майоре О'Брайене. У тебя и без него хватает забот. Прежде всего ты должен поправиться.
– Не болтай ерунду.
– Как хочешь. – Она уставилась на носок. – Что важнее? Отомстить майору? Или найти нашу племянницу?
– Неужели ты не понимаешь, Опал? Неужели не видишь, что все это связано? Все мои беды связаны с людьми, носящими фамилию О'Брайен.
Злоба на высокомерного подчиненного обернулась личной вендеттой против Коннора О'Брайена. Если бы после Геттисберга майор попал под трибунал, он не заманил бы сюда своего богатенького братца.
– Отправь телеграмму, Опал.
Он примет свои меры. Он сходил с ума от ярости. Прежде всего он найдет Анти и вернет ее домой.
– Надеюсь, живой.
Где он наскребет денег на путешествие? Эта девушка оставила пачку счетов. Напрасные траты. Она убежала без своего гардероба. Утром следующего дня Дут обнаружил ее чемодан в коляске, привязанной к причалу возле того места, где недавно стоял пароход.
– Опал! Прежде чем ты отправишься в «Вестерн юнион», принеси свою сумку. Давай пересчитаем наши деньги. Я еду в Мемфис.
– Роско, тебе нельзя путешествовать.
– Если мы наберем достаточно денег, я найму самое быстрое транспортное средство, способное доставить нас к Анти. Она вернется сюда.
Опал побледнела.
– А я? Мне-то что делать? Возьми меня с собой. Тебе требуется уход.
Он не стал спорить. Он действительно нуждался в Опал. Однако в такие моменты ему хотелось иметь не жену, а рабыню. Он кивнул, потом махнул рукой.
– Принеси деньги.
– Я точно знаю, сколько у нас денег. Три тысячи долларов, – заявила она с гордостью.
– Три тысячи долларов! – Он никогда не кричал ей в ухо так громко. – Откуда, черт возьми, у тебя столько денег?
Она облизала губы.
– Я откладывала много лет из тех денег, что ты давал мне на продукты.
Роско Лоренс вскипел. Похоже, за все время болезни у него еще не было такой высокой температуры. Он стремительно схватил слуховую трубку, замахнулся ею и ударил Опал по голове.
– Не смей ничего от меня утаивать! На лбу женщины выступила кровь.
– Что плохого я сделала?! – закричала она.
Проведя в бегах шесть недель, Индия осталась без денег. Прикрыв глаза ладонью, она стояла на мемфисской пристани и смотрела на грузовой пароход. На судне был карантин.