– Пон-ра-ви-лось! – крикнули ребята, да так громко, что кот слетел с мачты и убежал вон из класса.
– Всему этому я научу вас.
– Ур-ра! – закричали ребята, подскакивая на лошадках.
А Тиграша подняла второе ухо в полной задумчивости, не зная, что ей делать, лаять или бежать.
– Урра! Ку-ку! – весело крикнул попугай.
Учитель дёрнул за верёвку, зазвонил колокол.
– Большая перемена! Бегите к фонтану мыть ладошки. Потом в столовую.
– Мыть ладошки! Ладошки! – повторил попугай. – Кыш! Кыш! – вдруг замахал он крыльями, словно желая скорей прогнать ребят мыть ладошки.
Первой в столовую помчалась Тиграша. Как будто она понимала, о чём люди говорят.
Глава никакая,
потому что в школе перемена
играшу опередили. В столовой уже кто-то был. И даже не кто-то, а кот Клеточка. Он сидел у ножки стола и жмурил свои зелёные глаза. Но пока ребят не было, никто не спешил его накормить.
А ребята плескались у фонтана в саду, подставляя брызгам ладони, плюхали по тугим прохладным струям. Настенька озабоченно глядела на мальчиков и говорила:
– Пожалуйста, не простудитесь! Чижик уже носом шмыгает.
– Я не шмыгаю, – сказал Чижик.
– Значит, Прутик шмыгает.
– И я не шмыгаю.
– Тебе показалось, – решил Чижик. – Это фонтан шмыгает.
Они побежали в столовую.
– Входите, входите, – приглашал Самоделкин ребят. – Будем пить чай.
Ребята сели за стол. А на столе ничего не было, одна ровная пустая белая скатерть. Самоделкин слегка махнул рукой. На стенке столовой открылось окошко на кухню, и прямо на стол из окошка, гудя и посвистывая, вышел маленький игрушечный поезд. Алый нарядный локомотив тянул за собой платформы, а на каждой платформе стояла чашка с блюдцем и тарелочка.
Ребята зашумели от удивления, засмеялись. А поезд, пыхтя, подъехал к ним по скатерти и остановился. Ребята, конечно, тут же догадались: надо взять чашки. Они так и сделали. А игрушечный поезд после этого дал сигнал отправления, развернулся и поехал в обратную сторону, в окошко в стене, совсем как настоящий. Он и в самом деле настоящий, только маленький. Фонари на последнем вагоне мигнули на прощанье и скрылись.
Опять Самоделкин слегка махнул рукой. На стол из окошка выехали гружённые доверху игрушечные грузовики. На первом были конфеты с клубникой, на втором – печенье, на третьем – бублики, на четвёртом – бутерброды с маслом и сыром, на пятом – пирожки с мясом, на шестом – пирожки с вареньем, на седьмом – пирожки с капустой, на восьмом – с грибами, на девятом – белый сахар. А десятым ехал игрушечный экскаватор с ковшом.
Первый грузовик просигналил. Это, наверное, означало: не задерживайте машины, приготовьтесь к разгрузке. Машины подъехали к ребятам и остановились. Игрушечный экскаватор стал двигаться мимо ряда автомобилей и накладывать своим ковшом ребятам в тарелки всё, что привезли машины.
Самоделкин в третий раз легонько махнул рукой. На белую скатерть из окошка под весёлые крики «ура» выплыл сверкающий пузатый новенький самоходный самовар. Да! Да! Он шёл как танк на резиновых гусеницах, пыхтя и покачиваясь. Он вышел на середину стола и замер. А за ним, посвистывая, как паровозик, подкатил на колёсиках чайничек с чаем. Да ещё поливальный автомобильчик с надписью «МОЛОКО».
Все малыши протянули к нему свои чашки, и он сам налил каждому сколько полагалось. Потом самовар налил в каждую чашку горячей воды. Начался пир.
Вот Клеточка сказал «мяу», и экскаватор протянул ему пирожок с мясом. Коза Бубенчик вежливо боднула стол рожками. Экскаватор подал ей печенье и бублики. Собака Тиграша вильнула хвостом и получила бутерброд.
– Надо взять сахар для попугая Ку-Ку, – сказала девочка.
– Он разве Ку-Ку? – не согласился Прутик.
– Ну конечно, – кивнула уверенно девочка.
Глава четвёртая,
почему-то немножко грустная
арандаш в это время вернулся в класс. Он хотел смыть чучело-бабучило, которое нарисовал Прутик.
В классе было тихо. Лошадки тихонько покачивались, ожидая, наверное, своих отважных и ловких всадников. Пароход поблёскивал чистыми стеклянными иллюминаторами: так называют окошки на всех пароходах.