Что касается секса без презерватива, Индия сказала, чтобы я не волновался: она точно не забеременеет, потому что опасный период цикла давно прошел, — а я сказал, чтобы она тоже не волновалась. Последний раз я проверялся буквально на днях, и потом, я всегда предохраняюсь, когда занимаюсь сексом. И все же... и все же...
Я вернулся домой очень рано. Во всяком случае, для меня — рано. Бобби с Сейди сидели в гостиной и встретили меня бурными аплодисментами. Как я понимаю, они опасались, что я вернусь лишь под утро, с виноватыми глазами и краской стыда на щеках, и мое неожиданно раннее возвращение стало поводом для ликования и послужило для них доказательством, что я не сделал того, что на самом-то деле еще как сделал.
Ложь далась мне без труда. Потому что, если не считать эпизода с бешеным совокуплением без презерватива, у нас с Индией все получилось, как я и надеялся: мы увиделись, поговорили, 11аши с ней отношения наконец обрели завершенность, и теперь мы можем встречаться уже безбоязненно. В общем, все получилось как нельзя лучше.
Но от меня пахло Индией, и я опасался, что Бобби и Сейди это почувствуют. Но они ничего не почувствовали. Никто пи о чем не догадался.
21. Волшебная сказка Нью-Йорка
Кто-то где-то серьезно ошибся, и его, без сомнения, строго накажут. Потому что я, скромный маленький Томми, который обычно прощается с дяденькой Джулианом после паспортного контроля и встречается с ним уже в зале выдачи багажа в аэропорту прибытия, вдруг обнаружил у стойки регистрации билетов, что меня ждет приятный сюрприз. Кто-то где-то чего-то напутал — дай ему Бог здоровья и долгих лет жизни, и в равной степени чтоб ему провалиться, проклятому, потому что теперь, вкусив до сего дня запретный плод путешествия первым классом, я всегда буду мучиться комплексом неполноценности в салонах эконом-класса, — и нам обоим выписали билеты первого класса, хотя я всегда летал экономическим.
Я чуть не расплакался. На самом деле. Когда Джулиан пихнул меня локтем, чтобы я прекратил спорить с девушкой-регистраторшей и поверил в реальность происходящего, я чуть не расплакался.
Вот так и случилось, что Томми, который уже совсем скоро справит свое тридцатилетие, первый раз в жизни вошел в зал ожидания для пассажиров первого класса. Умереть и не встать! Я просто не верил своему счастью.
Отсюда аэропорт Хитроу виделся совершенно в ином свете. Это был уже не плавильный котел разнообразных народностей, объединенных лишь общей целью сбить с ног как можно больше других пассажиров с их багажными тележками и пакетами из «дьюти-фри». Нет, теперь это была гробница Тутанхамона, потому что я знал: посреди этого душного сумрака есть золоченый дворец безмятежности и красоты, имя которому «Зал ожидания для пассажиров первого класса».
Джулиан, привыкший летать первым классом, искренне не понимал моих бурных восторгов. Для него это был самый обычный зал ожидания. Видя мой интерес, он устроил мне небольшую экскурсию: провел по залу с важным видом директора Итонского колледжа, который терпеливо объясняет новому ученику, как все устроено в этом привилегированном мире.
Там у них есть парикмахерская. Прямо в зале ожидания! Можно постричься, можно сделать массаж или чистку лица. Это просто фантастика. Так не бывает. К тому времени, когда объявили посадку на наш рейс, я уже понял, что хочу поселиться там навсегда. Хочу там жить. Там есть чистильщик обуви. Не автомат, а настоящий живой человек. (И по закону вселенской подлости, я, конечно же, был в кроссовках.) Там есть мини-гольф на искусственном дерне. Есть игральный автомат, имитирующий горнолыжный спуск. Ну, знаете, такая штука: встаешь на скользящие дощечки, берешься за палки и как бы катишься вниз с горы с помощью большого экрана виртуальной реальности. Кстати, на автомат с лыжами была очередь. Сплошь солидные дяденьки в элегантных костюмах. Умереть и не встать! Там, разумеется, есть ресторанчик, где все очень вкусно, я имею в виду — по-настоящему вкусно, и выбор блюд поражает воображение. С выпивкой тоже все хорошо. Ассортимент богатейший. Причем все бесплатно. В туалете у раковин разложены зубные щетки и разовые бритвы, запаянные в целлофан. Я даже слямзил несколько штук — в качестве сувениров для Бобби и Сейди. Да, и обслуживающий персонал. Это вообще что-то с чем-то. Все любезные, приветливые. Все улыбаются. Девушки одеты в весьма сексуальные красные платья. Некоторые носят шляпки-таблетки, кокетливо сдвинутые набок (как, если верить таблоидам, носит подобные шляпки и прочие головные уборы сама королева).
Я не верил своему счастью. Теперь я понял, почему после наших трансатлантических перелетов Джулиан всегда выглядит значительно бодрее меня. Потому что ему не приходится уныло бродить под резкими лампами дневного света в зале ожидания для простых смертных, где для просветления оруэлловского мрака есть лишь биг-маки и уцененная водка. И в самолете он ест нормальную еду, а не тромбоопасную съедобную пластмассу с ароматами различных продуктов питания, обернутую в пластик и подаваемую в пластиковых лоточках в салоне эконом-класса. Я где-то читал, что есть даже такое заболевание «синдром эконом-класса» — тромбоз нижних конечностей (или что-то другое, в равной степени неприятное), возникающий в результате длительного сидения на одном месте в тесном салоне эконом-класса. Об этом, естественно, не сообщают широкой общественности. Честно сказать, я не помню, где я это прочел. Скорее всего в одном из журналов в зале ожидания для пассажиров первого класса.
Цель всей этой роскоши вполне очевидна: обеспечить максимальный комфорт нашим финансовым и промышленным воротилам, чтобы они прибыли на иностранщину свежими, бодрыми, полными сил и уверенными в себе. Таким образом, если злокозненные иностранцы попытаются выманить у них задешево природные богатства и прочие ресурсы Соединенного Королевства, наши доблестные промышленники и коммерсанты запросто разгадают коварные планы потенциальных партнеров по бизнесу и дадут им достойный отпор. Что касается лично меня, то я просто расслабился и принялся размышлять о вчерашних событиях. И все казалось не так уж и плохо, как показалось бы наверняка, если бы я летел эконом-классом.
Зал ожидании и сам перелет (до неприличия роскошный: меню как в ресторане — то есть ты сам выбираешь, что будешь есть, — неиссякаемое шампанское, всякие памятные сувениры, которые можно забрать с собой, фантастическая видеотека, где есть все фильмы, которые ты давно хотел посмотреть, но все как-то не было времени, и — да — мое самое любимое: «Сэр не желает сделать маникюр?») подействовали на меня расслабляюще. У меня создалось стойкое ощущение, что я лечу в отпуск, и возвращение к суровой действительности — когда я загружал в микроавтобус тяжеленные ящики с аппаратурой в Международном аэропорту Кеннеди, а Джулиан по-барски сидел на жопе (на жирной жопе, напоминаю) и говорил по мобильному, — стало для меня шоком.
Все вернулось на круги своя, восстановился естественный ход вещей, и я себя чувствовал мальчиком-нищим из «Принца и нищего», который вновь наблюдает за сильными мира сего из своей грязной канавы, только теперь он утратил невинность и испорчен уже навсегда — потому что ему довелось побывать на другой стороне социального барьера и приобщиться к другой, лучшей жизни.
Томми идет брать Манхэттен
Мы завезли аппаратуру в студию и поехали в «Мерсер», отель в Сохо, где всегда останавливаемся во время поездок в Нью-Йорк. Его выбрал Джулиан, но мне тоже там нравится. Дело в том, что у них там полноценные ванны. Американцы как нация так и не приняли идею мытья в настоящей нормальной ванне. Обычно они используют вместо ванны некую усеченную емкость, в которой нельзя лежать, вытянувшись в полный рост. Как будто сама мысль о том, чтобы погрузить в воду все тело полностью, вызывает у них инфернальный ужас. И действительно, в ходе моих углубленных исследований вопроса я пришел к выводу, что отсутствие в Америке нормальных ванн связано со всеобщим психозом граждан по поводу чистоты и гигиены. Страна свободы, как выяснилось, одержима душевыми кабинами, где вода, омывающая тело, сразу стекает в сливное отверстие. В Америке считается нормой принимать душ несколько раз в день. А пребывание в ванне, само собой, расценивается как нечто негигиеничное и даже антисанитарное, поскольку тело в течение долгого времени находится в непроточной, а значит (доведем эту мысль до предельного логического завершения на грани абсурда), стоячей воде, в которой плавают грязь и жир, смытые с тела. Поэтому неудивительно, что европейский обычай подолгу нежиться в ванне кажется нашим американским кузенам чем-то развратным и декадентским и лишний раз укрепляет их во мнении, что все европейцы — грязные, вонючие бездельники, которые только и делают, что объедаются чесноком и разлагаются телом и духом. Но в «Мерсере», слава Богу, огромные ванны. Огромные не только по американским стандартам, но и по европейским тоже.