— За свое раздолбайство. За то, что плохо тебе помогал, и вел себя неадекватно, и тебе еще приходилось меня покрывать. Я просто хочу, чтобы ты знал: у меня сейчас сложный период в жизни, и мне надо было забыться, уйти в отрыв, потому что иначе я бы просто сломался. Я был не очень хорошим помощником, я все понимаю. Прости меня, ладно?
— Да, Том, конечно. Спасибо. Честно сказать, я немного тревожился за тебя.
— Я знаю, Джулиан. И я очень тебе благодарен. Но ты все равно бы не смог мне помочь. Я должен был справиться сам. Ты меня извини, если что-то не так. Но я все компенсирую, правда.
— Ты давай приходи в норму, и для меня это будет лучшая компенсация, — сказал он и смущенно закашлялся, сообразив, что невольно проговорился. Обычно он не показывает своих чувств. Это было так мило и трогательно, что я чуть не бросился ему на шею и не расцеловал в обе щеки. Душевный он все-таки дядька, Джулиан.
— Я приду в норму, честное слово.
28. Снова дома
Домой я приехал около десяти вечера. Сейди хотела встретиться со мной в баре «Алмейды» после спектакля, но я сказал, что никуда не пойду, потому что устал.
— Ты устал?! — рассмеялась она по телефону. — Что ты там делал, Томми? Ладно, при встрече расскажешь. Я буду дома часов в одиннадцать и жду подробнейшего отчета. Бобби сегодня намылился в клуб, но сказал, что сначала заглянет домой. Только совсем ненадолго. У них там какое-то монументальное мероприятие в «Воксхолле». Большой гейский вечер. Так смешно называется. То ли «Зонд», то ли «Зонт», то ли «Забой». Или «Убой»?
— «Прибой», — подсказал я. — Неплохая возможность для одинаково мыслящих джентльменов пообщаться друг с другом и поговорить об общих интересах.
— А, ну тогда хорошо. А то я уже испугалась, что он пойдет предаваться разврату. Ну, знаешь, секс с извращениями, все дела. А если там джентльмены и общие интересы, тогда я спокойна. Может быть, он познакомится с серьезными дяденьками-коммерсантами и получит заказ на оптовую партию абажуров.
Я ужасно по ней соскучился. И по Бобби — тоже. И с нетерпением ждал завтрашнего утра, когда к нам на завтрак придут Чарли с Финном. Но сегодня мне хотелось побыть одному.
Мне надо было принять ванну. От меня страшно воняло. Даже я это чувствовал, стало быть, объективно запах был просто убийственный. Я устал, у меня все болело, но я знал, что горячая ванна меня оживит.
Глянув на себя в зеркало в ванной комнате, я пришел в ужас. Да, мне было паршиво. Но одно дело — чувствовать себя паршиво, и совсем другое — выглядеть точно под стать самочувствию. Я уже упоминал про прыщи и приятно землистый оттенок лица, но раньше я как-то не замечал, что у меня выпирают все ребра и я действительно похож на ходячий скелет. Что не есть хорошо.
Но хотите — верьте, хотите — нет, когда я взглянул на свое отражение в большом зеркале рядом с ванной, меня вдруг прошибло, что я первый раз в жизни смотрю на мужчину. Не на мальчика, а на мужчину. Я подумал: теперь я мужчина и готов отвечать за свои поступки. Я знаю: то, что я делал, было глупо, опасно и безрассудно. У меня столько проблем, которые еще предстоит разрешить, и это будет непросто, очень непросто, но я не жалею о том, что было, и если бы мне дали возможность еще раз пережить две последние недели, я бы не изменил в них ни единой секунды. Ни за какие сокровища мира. Я устроил себе испытание, и я его выдержал. Я решился дойти до предела, за который нельзя выходить без страховочной сетки; причем шел и не знал, где он, этот предел, и сумею ли я вернуться. Но я все же вернулся. И мое возвращение и есть подтверждение того, что теперь я мужчина, который знает, чего он стоит и что ему нужно, и будет выстраивать свою жизнь соответственно. Пролистайте любую брошюрку из серии «Помоги себе сам», и вы непременно наткнетесь на фразу типа: «Иногда нам бывает необходимо упасть в самый низ, чтобы начать все сначала и снова подняться наверх» или «Не жди помощи со стороны. Безусловно, найдутся люди, которые будут тебе сочувствовать и постараются как-то помочь. Но единственный, кто поможет тебе реально, — это ты сам». Да, я понимаю, что это банально. Но с той самой минуты, когда я прикончил последнюю порцию наркоты в ту последнюю ночь в Нью-Йорке, я уже знал, что теперь у меня есть единственный путь — только вверх, и что этот путь я проделаю сам, без какой-либо помощи со стороны. Я дошел до предела. Пора возвращаться.
Я побывал на другой стороне, там было весело и забавно, но я всегда знал: это временно. Быть может, меня разбудил звонок Индии (и в прямом, и в переносном смысле), но скорее всего это сработал мой собственный внутренний будильник, возвестивший начало нового меня. Две недели в Нью-Йорке изменили меня кардинально. А как же иначе?
Я рисковал и играл с судьбой, и рядом не было никого, кто сказал бы: «Не надо», и оттащил бы меня от края. Я — мужчина, а в жизни каждого мужчины есть такие моменты, когда ему нужно вернуться к своим первобытным истокам, освободить в себе зверя и углубиться во мрак пещеры. Но настоящий мужчина потом возвращается. Обязательно возвращается и признает, что этот поход в темноту был действительно необходим.
Кто-то, может быть, скажет, что это звучит слишком высокопарно, бессмысленно и банально или смотрится как попытка оправдаться, но мне все равно. Прежде чем осуждать, попробуйте честно ответить себе на вопрос: «А я бы так смог или нет?» Или, что еще лучше, возьмите и сделайте. Это моя сказка, сказка Томми, и в каждой сказке герой обязательно должен пройти испытание, чтобы стать настоящим героем, правильно?
Вот я и прошел испытания. А вы пойдите, пожалуйста, в жопу.
ПРОШЕЛ ГОД. ДА-ДА. МЫ ПЕРЕНОСИМСЯ НА ГОД ВПЕРЕД.
29. В переулке у Холлоуэй-роуд
Знаете, что самое удивительное во всей этой истории? (Не считая скачка во времени на год вперед?) Самое удивительное — это то, что сейчас я сижу в саду. И дом, при котором разбит этот сад, — это тот самый дом в переулке у Холлоуэй-роуд, который приснился мне в прошлом году, когда я был в Нью-Йорке. Тот самый дом, куда в моем сне входили Сейди, Бобби и Чарли. В том бредовом кошмаре, разбудившем вулкан. Честное слово. Я ничего не выдумываю. Может, я все-таки ненормальный?
Светит солнце, и я отдыхаю. У меня перерыв. Я провозился в саду все утро: делал прудик для Финна, чтобы у нас были рыбы. Финн знает названия всех рыб (и на латыни тоже), собранных в Лондонском аквариуме — ткните пальцем в любую, и он сразу же скажет, как она называется, — и чуть ли не с первого дня, как мы тут поселились, он упрашивал меня сделать пруд. Это не так уж и сложно на самом деле. Первым делом, само собой, надо выкопать яму, потом поставить насос и накачать воду. Я мало что понимаю в водонакачивающих насосах, так что пришлось привлекать к этому делу Бобби, но теперь наш домашний водоем почти закончен. Осталось «поселить» там растения (они очищают воду и служат кормом для рыб — да, я теперь настоящий эксперт по экосистемам!), и все будет готово. Сегодня вечером, когда Финн вернется домой, ему будет сюрприз.
Сейди сейчас дома, делает упражнения в гостиной. Она теперь просто повернута на упражнениях. Накупила кассет со всякими специальными видеокурсами — и занимается каждый день. Окна гостиной распахнуты настежь, и мне слышен тонкий скрипучий голос из телевизора, который настойчиво упрашивает Сейди плавно потянуться и почувствовать приятную легкость в теле. Никто больше не чувствует тяжесть, как я понимаю. Тяжесть — она происходит от резких движений, а это уже прошлый век, Джейн Фонда и немалая вероятность тромбоза венечных сосудов у совершенно здоровых людей двадцати лет от роду. В наше время все плавно потягиваются и чувствуют приятную легкость. Кто-то, может быть, скажет, что Сейди в ее положении не стоит слишком увлекаться физическими упражнениями. Но Сейди считает, что наоборот. Ей это полезно. Ей надо держать себя в форме и готовиться к тому, что будет.
Бобби тоже дома. На втором этаже, у себя в студии. Да! Теперь Бобби работает дома. Деньги, которые он тратил на аренду старой мастерской, пошли на оборудование домашней студии. Мне это нравится. Мы с ним видимся чаще, и я могу заглянуть к нему в любое время: помочь, если нужно, или просто выкурить сигаретку и поболтать. У него теперь есть постоянный бойфренд. Они познакомились на «Прибое», в тот самый вечер, когда я прилетел из Нью-Йорка. Забавно, правда? Встретить любовь всей своей жизни на массовой оргии, когда эта любовь плотно затянута кожаными ремнями, и ее член заключен в тесное латексное кольцо! Но они счастливы вместе. Его зовут Тим, он работает учителем и всегда с удовольствием помогает Финну делать домашние задания, если мы все заняты. А еще у него очень мягкий, приятный смех и пропирсованный член, который, по словам Бобби, создает удивительные ощущения, сравнимые с мелодией, исполняемой на крошечном серебряном ксилофоне.