Волшебная страна
Иногда мне кажется, что мои дети что-то скрывают. Вот и сегодня, когда я проходила мимо комнаты дочери, я увидела их, сидящих на диване. Заметила склоненные друг к другу светловолосые головы. Лика шептала что-то на ухо своему брату, и вдруг, заметив меня, улыбнулась, обнажив ровные белые зубки. - Да, мамуля Но могу поклясться, что за секунду до улыбки я видела злость в ее глазах. И еще какое-то чувство... Жалость? Но с чего бы моей дочери жалеть меня? Конечно, я списала все на усталость, на нервы. И Лике двенадцать лет, уже подросток. Они становятся колючими в этом возрасте. Может быть, во взгляде действительно была злость, ведь я вторглась на ее территорию, нарушила границы. Но что она нашептывала ему? Почему в движении губ так явственно слышалось слово «молчи»? Максим пришел на кухню, когда я готовила ужин. Пристроился рядом на стул, набрал пригоршню луковой шелухи, стал крошить ее в пальцах. - Не балуйся, Максик! - Я просто хочу сделать из нее... Что-нибудь... - он со вздохом высыпал ее обратно на стол. Я видела, что на самом деле он хочет поговорить, но не знает, как начать. А я боялась его спугнуть, поэтому делала вид, что занята нарезкой овощей для салата, лишь изредка бросая на Максима короткие взгляды. Сын вертелся на стуле, потом увлекся тем, что расковырял дырку на носке, из нее теперь выглядывал маленький розовый палец. Я собиралась одернуть его, но промолчала. - Мам... - Что? «Что ты хочешь сказать мне? Что занимает твои мысли? Сестра пробовала курить, и ты ее застукал за этим делом? Мальчишки в саду тебя обижают?» - Мам, а правда, что взрослые все забывают? Я ожидала какого угодно вопроса, но не этого. Хотя, чему я удивляюсь, он всего лишь маленький мальчик. В следующий раз спросит, правда ли, что динозавры вымерли, или в лесах еще водится парочка. Или станет расспрашивать, сколько пешком идти до Луны. Я улыбнулась, от сердца отлегло. - Что забывают, Максик? - Ну... О том, как они были детьми. Не замечала раньше в своем ребенке склонности к философским размышлениям. Это было даже мило. - Не всё, я думаю. Кое-что помнят. - Да, - грустно подтвердил Максим, кивнув своим каким-то мыслям. - Она так и сказала. Встал и вышел из кухни, оставив меня в недоумении. А потом наступила череда обычных дней, когда ничто не смущало меня в их поведении. Дочь раскидывала по комнате вещи. Грызла карандаш, сосредоточенно глядя в учебник. Сын строил башни из Лего, устраивал бои роботов, рисовал в альбоме драконов. Но так ведь и должно быть? Нормальные дети с их детскими проблемами и делами. А потом вдруг опять. Ночью я пошла на кухню налить себе стакан воды, свет включать не стала - глаза достаточно хорошо видели в темноте. И едва не закричала, заметив темные силуэты на фоне окна. Но вовремя поняла, что это все лишь дети. Мои дети. Лика как ни в чем не бывало, ничего не объяснив, прошла мимо, так, словно я и не мать ей, а внезапно случившаяся помеха. Максима я успела схватить. - Что вы здесь делали? - прошипела я, но разум взял вверх над страхом, и пальцы перестали так мертво цепляться за худенькое плечо. Я вздохнула пару раз и сказала уже мягче. - Почему вы не в кроватях? Ночь на дворе... - Мы просто... Мы не делали ничего плохого. Разговаривали. - О чем можно разговаривать посреди ночи в темноте? «Так, спокойно. Ты пугаешь его». А они пугают меня... - Максим, отвечай маме! - Мы просто разговаривали, - упрямо повторил он. Больше я ничего от него не добилась. Муж, когда я осторожно рассказала ему о том, что поведение детей в последнее время не кажется мне нормальным, только усмехнулся. - Квартиру пока не подожгли и на том спасибо! Я в их годы еще и не то творил. Помню, залез на крышу, а меня пожарная команда снимала... - И зачем? - Зачем снимала? - Зачем залез? Ты помнишь, чего ради тебя туда понесло? Муж задумался на секунду, пожал плечами. - Не помню... То, что на крыше сидел, а снизу одноклассники на меня пальцами показывали и смеялись - помню. И то, что чувствовал себя глупым котом, застрявшим на дереве - помню отлично. А вот, что меня туда понесло... Да обычное мальчишечье любопытство. Он притянул меня к себе и поцеловал - верный прием, который применялся всегда, когда надо было уйти от разговора. На любую неприятную тему ответ - поцелуй. Словно это могло что-то решить. Я уже и забыла, когда поцелуй означал лишь то, что должен был - привязанность, любовь, желание... И все же он меня успокоил своей глупой историей. Дети всего лишь дети, трудно разобраться, что творится в их маленьких головках. Может быть, они обсуждали путешествие на Северный полюс. И рассчитывали сколько сухарей и банок со сгущенкой надо брать с собой. Разве такое расскажешь маме? Ведь я и сама однажды весенним ясным утром собрала рюкзачок, и положив в него главные свои детские сокровища, три рубля мелочью и теплые носки, ушла из дома. Я была твердо намерена не возвращаться. Выбрать себе ручеек и идти по нему все вперед и вперед, уверенная, что он приведет меня в сказочную страну. Вернулась вечером с мокрыми насквозь ботинками, потом проболела две недели. И все же... Когда я шагала по воде, и она весело плескалась под ногами, мне казалось, что я совершаю что-то действительно важное. Что-то правильное. Но сейчас я, взрослая, как ни напрягала память, но не могла уловить даже отголоска того понимания. Почему мы все забываем? И все же сердце весь день было полно щемящего и сладкого чувства. Как в детстве - ожидание чего-то чудесного, волшебного, когда каждый ветерок был приглашением в путь, звал за собой. И непонятно было, в какой же год моей жизни ручейки превратились просто в грязь под ногами, которую надо обойти. А ветры стали досадной помехой, треплющей волосы. Я знала, что стоит мне лечь спать - наутро очарование развеется. Но так хотелось его продлить. И, хотя я давно не читала Максику сказок, считая, что гораздо полезнее не забивать ребенку голову выдумками, а потратить это время на изучение чего-то действительно полезного. Поэтому на его полке стояли детские энциклопедии и пусть художественные, но все же рассказывающие о реальной жизни реальных людей, книги. Но в этот вечер я достала старую, потрепанную, хранящуюся в доме еще с моего детства - книгу волшебных сказок. Сын свернулся калачиком под одеялом и приготовился слушать. Я заметила краем глаза, что Лика зашла в комнату и присела на стул, притворяясь, что ей совсем неинтересно. Весь ее независимый и неприступный вид извещал о том, что она просто так зашла. И вообще, видите, увлечена игрой на телефоне. А сказки - это для малышни! Мы читали про великанов и гномов, про смекалистых героев, которые преодолевали все препятствия, про крошечных эльфов и злых волшебников. Максик, когда я перевернула последнюю страницу, положил ладонь на обложку и в упор посмотрел на меня. - Мама, а феи существуют? Как ты думаешь? - Пфф, - фыркнула за спиной Лика. - Макс, ты глупый совсем! Я пожала плечами - не хотелось рушить его веру в чудеса. Но и обманывать я не любила. Я совсем не сторонник всех этих глупых затей. Этого всемирного сговора взрослых против детей. Нет сейчас, думаю, такого ребенка, который бы не верил в Деда Мороза и в зубную фею. Но своим детям я сразу сказала, что Дед Мороз - выдумка. И никто не оставит под подушкой монетку в обмен на зубик. Такова реальная жизнь. Поэтому я погладила Максика по ладошке. - Нет, мой милый. Фей не существует. Максик упрямо покачал головой. - Они существуют мама! Они есть! Я улыбнулась: - Как бы тебе этого ни хотелось, но их нет, мой маленький. И тут сын, всегда такой покладистый и послушный, крикнул, сжав кулаки: - Лика, скажи ей! Лика сделала большие глаза: - Что сказать? Меня не вмешивай в это, пожалуйста! - Предательница!! Максим вылетел из кровати и вцепился в Лику, обеими руками ущипнул ее за ногу. Он всерьез был настроен подраться. Лика взвизгнула и попыталась за волосы оторвать его от себя. Максик ревел, как рассерженный бычок, но рук не разжимал. С большим трудом мне удалось их разнять. Максик, утирающий слезы, был отправлен в кровать. Лику я отчитала хорошенько за то, что связывается с маленьким, могла бы и подыграть. Она смотрела мимо меня, и я даже не знала, слушает ли она, или просто пропускает все сказанное мимо ушей. - Иди в свою комнату, - устало произнесла я. - Да пожалуйста! Она шагнула за порог, а Максим, все еще глотающий слезы, закричал вслед: - Предательница! Обманщица! На секунду мне показалось, что губы Лики беззвучно прошептали: «Дурак. Молчи». Но, скорее всего, она просто передразнивала брата. Я, подумав о том, что нервы с этими детьми уже расшатаны донельзя, зло крикнула ей вслед: - Убирайся! И чтобы духа твоего я здесь не видела! - Да пожалуйста, - повторила она все тем же тоном, и аккуратно прикрыла за собой дверь. И показалось, что она издевается надо мной... Потом, конечно, я отошла, остыла. Спустя час, когда в квартире воцарилась тишина и покой, а я выпила большую кружку чая с долькой шоколада - лучший антистресс для меня, все произошедшее показалось пустым, не стоящим такой бури эмоций. И стыдно было за свою последнюю брошенную в спину дочери фразу. «Убирайся...» Да что со мной будет, если она «уберется» из моей жизни... На секунду стало жутко. Муж задерживался на работе, не с кем было даже посоветоваться. Хотя, советчик из него... Я тихонько прошла по темному коридору