Очнулся сотник в мрачных бетонных казематах, которые тянулись во все стороны, насколько хватало глаз. Вдоль бетонных стен, покрытых жгутами кабелей, стояли длинные зеленые ящики с красными звездами в ореоле из скрещенных серпов и молотов. В ящиках было оружие разных видов и систем, тушенка и сушеный проспиртованный хлеб. Сначала Петро решил безбедно дожить свой век в этих чудесных туннелях, но жажда мести и обида на барона вскоре взяла свое. Выбрав в ящиках пулемет попроще (большинство разновидностей оружия было сложным на вид, а инструкции состояли из незнакомых для Петра слов, потому, что местный поп учил крестьянских детей спустя рукава рясы - только молитве и покаянию), Петро отправился мстить барону Жмыкрутасу.
Вскоре к Петру присоединилось много обиженного бароном люду, и баронские земли запылали пожарами. Банда Петра Маймая быстро разрасталась и вскоре нападала уже не только на баронские замки, но и на крупные приморские городки и местечки. Все награбленное в походах Петро делил честно - себе и своей банде оставлял только на жизнь, попойки и оргии в придорожных шинках, а все остальное сжигал или отдавал случайным прохожим людям. Но вскоре причерноморские бароны поняли, какую опасность представляет для них вооруженный пулеметом обиженный сотник, и наняли для его поимки другого известного разбойничьего атамана - пана Окотовского. Окотовский преследовал Маймая до тех пор, пока у него не кончились боеприпасы к пулемету, а затем оглушил оглоблей и привез в замок барона Жмыкрутаса.
Барон поместил Петра в глубокие подземелья под замком и лично пытал его каленым железом, допытываясь о происхождении пулемета, но сотник только стонал и ничего не говорил. Тогда пан Жмыкрутас распорядился разрезать Петру щеки до самых ушей и оставил его истекать кровью (эти разрезы позже срослись неправильно, из-за чего верхняя губа была постоянно приподнята и оголяла два передних резца). Так Петро Маймай и получил свое второе прозвище - "Зайчонко". К счастью баронесса Жмыкрутасская не забыла своего тренера по фитнесу. Она ночью выкрала у спящего старого барона ключ от темницы и выпустила Петра на свободу.
Вернувшись в подземелья, сотник понял, что нужно браться за ум и срочно учиться грамоте. К счастью, в туннелях нашелся ящик с надписью: "Материалы для проведения политработы в войсках. Памятка агитатору и пропагандисту". Внутри ящика было несколько тонких книг, по которым Зайчонко самостоятельно выучился не только давно позабытому языку, но и марксизму-ленинизму в сокращенном и упрощенном (в стиле "милитари") виде, и вскоре самостоятельно разобрался в инструкциях к сложным снайперским винтовкам и гранатометам объемного взрыва. Из книг Петро также усвоил, каким дураком он был раньше, бандитствуя на шляхах и полях Окраины, грабя подводы с гарбузами и салом. Понял и решил пойти другим путем.
Вскоре Петро Зайчонко перебрался в Одессу и организовал там бизнес-структуру для оказания ритуальных услуг самого интимного характера. В этих услугах остро нуждались не только владельцы кошерных ресторанов, уставшие от своих назойливых конкурентов, но и окраинские купцы - для проводки обозов, и даже бароны-латифундисты, особенно в период осенних войн за передел латифундий. После пыток барона Жмыкрутаса, Петро принял почетное звание - "Зайчонко", и всегда ходил в черной повязке, скрывающей нижнюю часть лица (за это его еще называли "Зайчонка-нидзя", или "Черный одесский заяц-убийца"). Несмотря на то, что служащие из компании Зайчонко пользовались современными орудиями производства, извлекаемыми по мере надобности из чудесных туннелей, сам Петро использовал для работы только холодное оружие, которым владел в совершенстве, а особенно любил латиноамериканское мачете, заточенное особым образом.
Понятно, что такой человек в совершенстве знал все одесские инвестиционные компании и поэтому был просто незаменим для инвестиционного бизнеса. К тому же Петро был довольно эрудированным человеком (он в совершенстве освоил всю библиотеку чудесных подземелий) и неплохо разбирался в послекризисной экономике Окраины.
Разведгруппа Биндюги наткнулась на Зайчонко, когда он пытался отбиться от целого батальона полицейских сил Центральной Кассы. Он считал, что полицаев наняли для сведения счетов потомки некоего барона из старинного окраинского рода баронов Хлеборезко (обычно полиция Окраины в бизнес не вмешивалась, а сама им активно занималась). Петро торжественно поклялся прояснить вопрос с Хлеборезкой чуть попозже.
Горь и Биндюга, посовещавшись между собой, предложили Зайчонко присоединиться к команде "Деньгивроста" и он из благодарности к своим спасителям тут же согласился и был поставлен на довольствие.
В деле инвестиций в Окраину опыт Петра Зайчонко оказался просто бесценным. Первым делом он предложил разведгруппе Биндюги изменить камуфляж и сам разработал для этого соответствующие эскизы. К счастью на борту "Деньгивроста" остались два кутюрье, которые не принимали участия в оргиях художников, они и пошили для разведчиков новую форму. В комплект входила белая сорочка из пуленепробиваемой ткани с узором на груди, широкий шелковый пояс и просторные бархатные штаны с короткими сапогами. Для особо опасных торговых операций к комплекту добавляли прошитый железными пластинами длинный сюртук и защитный шлем, зашитый в смушковую шапку со свисающим шерстяным конусом в котором хранились запасные обоймы. Петро также рекомендовал разведгруппам "Деньгивроста" для усиления маскировки как можно чаще употреблять в разговорах такие слова как: "Шо", "Шо такое?", "Голимое", "Таки да", "Та", и "Та да!".
Новые средства маскировки оказались настолько эффективными, что разведчики теперь могли покидать палубу "Деньгивроста" в любое время, и разгуливать по окраинским землям средь бела дня не опасаясь за свою безопасность и здоровье. Особенно радовался усовершенствованиям Биндюга - в бархатных штанах были настолько удобные карманы, что в них помещался даже автомат со сложенным прикладом и еще уйма полезных предметов.
На первый взгляд инвестиционные операции по внедрению шустригорей казались очень успешными, но адмирал Горь вскоре загрустил. Иногда он даже казался себе ненужным и лишним человеком. И действительно - все вопросы по экономической части взвалил на свои плечи Биндюга-коммандер, военным прикрытием операций ведал Петро Зайчонко, а он оставался как бы не у дел.
Семен Борисович не привык быть бизнес-обузой, поэтому вскоре решил заняться своим собственным проектом. Он ни на минуту не забывал свой разговор с Деришкуркой о волшебной трубке товарища Сталина и решил проанализировать всю доступную по этой теме информацию.
Книгу Землянички в судовой библиотеке "Деньгивроста" обнаружить не удалось, а вот литературы по легендарному большевистскому вождю было более чем достаточно. Первым делом Семен Борисович внимательно рассмотрел все сохранившиеся фотографии и изображения вождя. Действительно, на большинстве фотографий товарищ Сталин накладывал резолюции, крепко сжимая в левой руке небольшую черную трубку военно-морского образца. Посыл изображения был понятен - СССР как огромный корабль, плывущий в будущее, а товарищ Сталин - его бывалый, обветренный солеными ветрами капитан. Но Горь знал, что в те времена еще не было липкой породы промывателей мозгов, известной в предкризисные времена под общевидовым названием "политологи", поэтому в пиаре вождя заподозрить было нельзя. Семен Борисович проштудировал "Краткий курс истории ВКП (б)", но не нашел там никаких указаний на роль табакокурения в борьбе за достижение цели наиболее полного удовлетворения потребностей.
Зато в мемуарах соратников содержались многочисленные указания на то, что генсек никогда не выпускал трубку из рук во время накладывания судьбоносных резолюций, переговоров с другими вождями, партийных совещаний и общения с выдающимися людьми своего времени. Как трезвомыслящий человек, Семен Борисович понимал, что что-то во всем этом есть, но выводы делать было пока рано. Единственной зацепкой оставалась книга Землянички "Огненными верстами Революции". Конечно, можно было бы попросить бесценный фолиант у Гросс-адмирала Деришкурки, но тот наверняка потребовал бы уступок во внутренней политике яхт-клуба. В конце концов, Семен Борисович решил подключить группу Биндюги к разработке вопроса о трубке.