Он прошел в раздевалку разведчиков, когда те готовились к очередному выходу на сушу. Зайчонко приматывал широким поясом метательные ножи, а Биндюга аккуратно просовывал в правый карман штанов снайперскую винтовку со сложенным прикладом.
- Адам, у меня будет к тебе просьба личного характера,- сказал он.
- Весь внимание,- ответил Биндюга, пряча в левом кармане блоки с осколочными гранатами.
- Мне нужна книга "Огненными верстами Революции", автор - старая большевичка Земляничка. Уж не знаю, настоящая это фамилия или партийный псевдоним. Ты не мог бы поискать ее по барахолкам и книжным развалам?
- Да какие там книжные развалы! В такой-то сытой стране? Всю бумагу здесь уже давно использовали по ее второму основному назначению. Я там ни разу не видел не то что книги, а даже клочка газеты,- Биндюга вдруг побледнел,- Единственная бумага в причерноморских землях - это наши шустригори ...
- Не единственная,- вмешался в разговор Зайчонко,- В центральном архиве Одессы сейчас находится зерновой склад, так там мешки с пшеном книгами прокладывают - от сырости.
- Ну вот!- воскликнул Горь,- Вот видишь! Ну, так как?
- А на этот склад можно проникнуть?- поинтересовался Биндюга,- Только тихо?
- Не вопрос,- отозвался Зайчонко,- Сделаем. Заодно и запасы пшена пополним. Кулеша хочется - сил нет!
- Хорошо,- подытожил Биндюга,- Посмотрим, что можно сделать. С кем у нас сегодня сессия?
- С конокрадами,- ответил Зайчонко,- из Сальских степей.
- А-а, ну тогда быстро управимся, а на обратном пути заглянем в этот пшенный архив.
Все время до прибытия группы контр-адмирал Горь провел в томительном ожидании. Он нервно пыхтел кубинской сигарой и прихлебывал французский коньяк. Когда вечером на палубу сел вертолет с разведчиками, Семен Борисович не удержался и лично выбежал их встречать. По-видимому, рейд прошел не совсем удачно - одного разведчика вели под руки, а Зайчонко сбрасывал на палубу пробитые копьями и саблями полупустые мешки с пшеном.
- Ну как?!- спросил Семен Борисович у Биндюги, подбежав к вертолету.
- Напоролись на засаду,- ответил Биндюга,- Сделка с коневодами отменяется!
- Да я не про то! Что с книгой?
- Обнаружить не удалось,- сказал Биндюга,- Но у меня есть новости получше - Земляничка жива и проживает в Одессе.
- Как?!- воскликнул Семен Борисович,- Не может быть! Сколько же это ей?
- 142 года,- сказал Биндюга спокойно.- Ничего удивительного. Здоровый морской воздух, усиленное питание, большевистская воля к жизни. Просто счастливое стечение многих факторов. К тому же большевики живут долго - они всячески стараются оттянуть встречу с тем, что ожидает их там...
- Где - там?- поинтересовался Горь.
- Там, где, по их мнению, ничего не должно было бы быть. Если обладать несгибаемой волей, то в таких условиях можно протянуть и все 200...
- Бог с ними!- воскликнул Семен Борисович.- Адам, мне нужно с ней встретиться!
- Я бы не рекомендовал. В метрике написано, что за свою долгую жизнь, старая фурия революции прикончила больше народу, чем ты видел на палубе "Деньгивроста". Всех отправила к адмиралу Духонину.
- Все равно,- настаивал Горь.- Мне нужно с ней поговорить!
- На берегу довольно небезопасно, Семен. Мы не можем рисковать жизнью одного из основоположников всемирно известного яхт-клуба!
- В таком случае, я вынужден буду отдать вам прямой приказ, коммандер Биндюга!
- Ну, хорошо-хорошо,- сказал Биндюга примирительно.- Однако для этого придется спланировать и провести специальную десантную операцию. Постараюсь организовать ее как можно скорее.
***
Для разработки операции "Визит Памяти" понадобилось почти пять суток непрерывной работы.
- Не понимаю, зачем столько предосторожностей?- ворчал Семен Борисович.- Напялил бы маскировочный комплект и слетал по-тихому. Так нет - операция "Визит" мать ее, череда понтов, которые непрерывно следуют друг за другом, средневековье какое-то...
- Ты не понимаешь, Сеня,- спокойно парировал упреки адмирала Биндюга.- Сейчас конец сентября, а это самое опасное в Окраине время.
- Верно,- подтверждал Зайчонко, елозя циркулем по карте,- самое опасное и есть.
- В старые времена окраинцы всегда выходили выражать свое недовольство жизнью именно в это время.
- Почему это?
- А чтобы не портить сельскохозяйственный сезон. Сначала каждый уважающий себя окраинец, должен собрать урожай, спрятать его подальше от глаз других окраинцев, наварить самогону, вкусить от даров природы как следует, а затем, убедившись, что с запасами на зиму все в порядке, можно и выразить недовольство жизнью. Поэтому самый спокойный сезон в Окраине это весна и лето, а самый неспокойный - осень и зима, особенно если теплая.
- Ну и на здоровье,- возражал Семен Борисович.- Пусть себе выражают недовольство жизнью. Я с ними где-то даже согласен. А нам-то что?
- А то, что после завершения МФК, эти самые сельскохозяйственные окраинцы начали выражать свое неудовольствие в новой форме - они по осени сбиваются в огромные банды, напиваются самогону и весело смеясь, начинают грабить всех подряд. Себя они называют "петлюрами", а всех ограбляемых - "жидо-москалями". Впрочем, там шастают и другие банды, а "махновцы" и "бджол-оводы" тоже не подарок,- мрачно заметил Биндюга.
- Да,- подтвердил его слова Зайчонко.- Осенью без гранатометов на улице делать нечего, вот все мирные люди и сидят по хатам, а махновцы с петлюровцами пьют и бесчинствуют. Любой добрый путник или пилигрим может попасть в принеприятнейшую переделку. Гуляют они аж до снегов, а затем расходятся по хатах - коней запалить боятся перед посевной. А вы, адмирал, собрались к ним в гости в одной пуленепробиваемой рубашке?- Зайчонко с недоверием покачал головой.
- Ну, хорошо-хорошо,- сдался Семен Борисович.- Но все равно, я прошу вас всемерно ускорить подготовку - 142 года, это не шутка, и Неизвестное может в любой момент призвать мадам Земляничку к себе.
Зайчонко снова предложил изменить камуфляжный комплект. По его словам, в предстоящей операции лучше всего было гримироваться под бродячих художников и менестрелей. Они славились своей бедностью и ни у кого не вызывали интереса. По шляхам и дорогам Окраины передвигалось огромное количество такого люду. Они давали концерты по селам и барским усадьбам, а также выполняли в беспроводном мире роль средств массовой информации. Бандиты иногда ловили творческих людей, но после бесплатного благотворительного концерта или театрального представления обычно отпускали с миром. Одевались менестрели просто - в удлиненный приталенный сюртук, панталоны со штрипками и белую сорочку, перетянутую черной полосой шелкового галстука. В целом маскировочный комплект сильно напоминал костюм европейского барина средней руки середины XIX-ого века. На первой же примерке Семен Борисович обратил внимание на необычайное сходство своего и Биндюги отражения в зеркале с висящим на стене портретом основоположников марксизма.
- Ну, что Карл?- спросил он шутливо.- Покажем окраинцам филигранную красоту экономической мысли?
- Я понимаю ваш сарказм, товарищ Фридрих,- отвечал Биндюга, расчесывая специальной щеточкой пышную курчавую бороду,- но примите во внимание тот факт, что это совпадение может быть и не случайным. Ведь мы внесли значительный вклад в творческое переосмысление и расширение, так сказать. И потом - бороду сбрить, конечно, можно, но интеллект ведь все равно этим не скроешь!
- Это верно,- замечал Горь, поправляя галстук.- Однако я не совсем понимаю, как мы сможем сойти за бедных комедиантов, в окружении БМП "Брэдли", "Хаммеров" с тяжелыми пулеметами и прочей техники? Не будет ли наша десантная колонна выглядеть подозрительно?