- Тпру, Зорька, стоять!- воскликнул господин Оппанас и хлопнул пальму ладонью по стволу.
Процесс дойки не занял много времени, и вскоре перед путешественниками уже стояло ведро, наполовину заполненное вязкой желтоватой жидкостью.
- Угощайтесь,- приветливо сказал господин Оппанас и протянул Зайчонке чистую эмалированную кружку.- Молочко парное, отличное! Холестерину - 0%!
Зайчонко зачерпнул полную кружку молока, и тут же влил ее в себя, быстро дергая кадыком.
- Эх, х-хорошо, п-парное,- сказал он, вытирая губы, и передал кружку Биндюге.- В Мировом Океане такого не найдешь!
- Это точно,- заметил Биндюга.- Ни капли!
Он зачерпнул жидкости и сделал несколько вежливых глотков. Семен Борисович от дегустации отказался, воспользовавшись тем, что Зайчонко с Оппанасом отошли о чем-то переговорить.
Перед выездом колонны за ворота фермы господин Оппанас прицепился к стальному катку одного из БМП.
- Эх, что за славное колесо!- говорил он, поглаживая стальную поверхность.- Какое замечательное крепкое колесо! Эх, мне бы такое колесо! Такое колесо доедет до самого Русланда, вернется обратно и даже не нагреется!
- Не переживайте, товарищ,- обратился к нему Биндюга.- Скоро в Одессе откроется подшипниковый завод, и все окраинцы будут обеспечены прекрасными стальными колесными парами по вполне приемлемым ценам! Не теряйте времени, товарищ, запасайтесь новой мировой валютой под названием "шустригорь"!
После того, как джип выехал с молочной фермы, Семен Борисович молчал довольно долго, рассматривая проплывающий за окном пейзаж. Наконец, Биндюга решил нарушить молчание:
- В целом сельское хозяйство Окраины хорошее, здоровое,- сказал он рассудительно.- Изменениям подверглись всего несколько сельскохозяйственных видов.
- Да ну?- отозвался Семен Борисович с иронией.- Всего несколько? Надо же, кто бы мог подумать?! И каких же это, интересно знать?!
- Ну, есть еще летающая клубника. Это свойство оказалось очень полезным, потому что ее теперь проще собирать - нужно только накрыть поляну сеткой и громко хлопнуть в ладоши. И еще я видел поля пасущейся сои, которые во время цветения издают острый чесночный запах - вот, пожалуй, и все.
- Это радует,- заметил Семен Борисович,- Изменения и впрямь невелики. И далеко еще до Одессы?
- Часа три,- сказал Зайчонко,- Это если на селян не нарвемся. Оппанас говорит, что в окрестностях Одессы шастает несколько крупных конных банд. Уже два обоза с гарбузами пограбили.
Через час колонна миновала прямоугольный щит с надписью "Шлемасловка" и въехала в село, которое тянулось по обеим сторонам от чумацкого шляха. По обочинам сидели дородные селянки и торговали разной нехитрой снедью - вареной кукурузой, солеными огурцами, вишнями и мочеными яблоками. Семену Борисовичу вдруг страшно захотелось вареной кукурузы, вкус которой он уже успел позабыть, скитаясь по разным монтекарлам и мировым океанам. "Где не крикнет ни зверь, не поет соловей", - подумал Семен Борисович про себя и обратился к Биндюге:
- Послушайте, Адам, а как здесь обстоят дела с кукурузой - она не лает, не кусается?
- Про кукурузу я ничего такого не слышал,- ответил Биндюга.
- Тогда остановимся, пожалуй,- решился, наконец, Семен Борисович.
Он выбрался из джипа и пошел вдоль торгового ряда, разминая ноги и осматривая лежащую на земле снедь. Селянки не обращали на него никакого внимания, увлеченные громким содержательным разговором со своими товарками и случайными прохожими людьми. Наконец, Семен Борисович, остановился возле тучной селянки, которая торговала вареной кукурузой.
- Сколько за кучку?- спросил он, указывая тонким пальцем на оранжевые початки.
- Мильен карбованцев,- ответила селянка и, сощурившись, бросила в покрытый железными зубами рот подсолнечное зерно.
- Что?- растерянно спросил Семен Борисович.
- Один миллион карбованцев,- медленно проговорила селянка и сплюнула лузгу прямо под ноги адмирала.
- Да это же чистый грабеж!
- А ты хоть знаешь, паныч, сколько раз над той кукурудзой нужно согнуться? Сколько раз ее нужно потом своим полить? А вам, городским, все дорого! Понаехали тут, понимаешь, и носы воротят!- во время этой тирады селянка как бы горестно покачивала головой из стороны в сторону, совершенно однозначно принимая торг близко к сердцу - в конце тирады она уже встала на крепкие ноги и уперла руки в бока. Мощные груди селянки тревожно колыхались под белой запаской.
- Та все в порядке, шеф,- вмешался в торги Зайчонко.- По курсу это два шустригоря будет.
- А-а, тогда понятно,- сказал Семен Борисович и полез в задний карман панталон за портмоне. Он вынул купюру с сеятелем, пощелкал ею в воздухе, растягивая за концы, и протянул селянке.- Вот, извольте.
- Ты, барин, видно совсем глупый дурак,- сказала селянка и снова бросила в рот подсолнечное зерно,- и нашего языка совсем не понимаешь. Вот скажи - что ты мне суешь?
- Как это - что?- возмутился Семен Борисович,- Это деньги! И смею вас заверить - очень хорошие деньги, можно сказать мировые! Вы только посмотрите - какой видный мужчина на них изображен!
- А ну пошел отсюдова!- закричала селянка и выхватила из-за спины огромную бейсбольную биту, утыканную гвоздями.- Щас горб сломаю!
Семен Борисович отскочил назад, едва не выронив из рук купюру, Зайчонко выхватил из ножен мачете, а морпехи вскинули к плечам автоматы.
- Та ну ее, в самом деле!- воскликнул Зайчонко, убирая мачете в ножны.- Экая вздорная баба!
- Но я хочу вареной кукурузы!- закричал Семен Борисович визгливым голосом и топнул ногой.
- Тогда нам лучше наменять местных денег,- вмешался в торги Биндюга.- Где у них тут обменный пункт?
- Обычно полицмейстер меняет,- сказал Зайчонко,- Слышь, ведьма, где у вас тут полицмейстер обитается?
- В амбаре за площадью,- сказала селянка и спрятала биту, а затем как ни в чем не бывало, продолжила щелкать подсолнечные зерна.
- Пойдемте, адмирал,- тихо сказал Зайчонко.- Делать нечего.
Петро уверенно направился к сельской площади, а Горь, Биндюга и охранники последовали за ним. Вскоре они увидели длинное белое здание, стоящее на толстых деревянных столбиках. Над входом висела табличка с надписью "Шлемасловская Городская Управа" и часами приема посетителей. Компания прошла вовнутрь и оказалась в просторном помещении, заставленном раскрытыми мешками с сероватыми бумажными пачками. В глубине помещения располагался деревянный стол со щетами и основательным пожилым человеком в очках с перемотанными изолентой дужками. Семен Борисович обратил внимание на прислоненный к стене мушкет с широким стволом.
- Что угодно шанованному панству?- осведомился человек в очках, когда компания приблизилась к столу, с трудом протиснувшись через мешочные завалы.
- Нам угодно совершить валютообменную операцию,- сказал Семен Борисович и положил на стол купюру в два шустригоря.- Возможно такое?
- Почему - нет?- сказал человек и пожал плечами.- С нашим удовольствием. Он мельком глянул на купюру, а затем бросил на стол толстенный гроссбух, и начал листать его изредка смачивая пальцы языком,- Где-то я уже такое видал,- бормотал он,- Ага - вот! Денежная единица неизвестного происхождения, обменный курс на сентябрь - 1 к 500000, по пропозициям одесского банка "Бегущее Солнышко"... ага... хорошо...
Человек придвинул к себе щеты и быстро защелкал костяшками.
- Итого: 2 к 1, вас устроит?- сказал он, наконец, и встряхнул щеты.
- Как - 2 к 1?- не понял Семен Борисович.
- Та все в порядке, адмирал,- зашептал сзади Зайчонко.- На нули здесь уже давно никто не обращает внимания.
- А-а,- протянул Семен Борисович, а затем громко обратился к счетоводу.- Нас устроит! Меняйте!