“Но все это ведь будет позже, — уговаривала себя я, — “А пока можно позволить себе любить и быть любимой, прежде чем нас разлучит судьба".
Да, я была безмерно глупа и наивна.
***
Осенью, за несколько месяцев до последних зимних экзаменов, Ивару стало мало тайных встреч и поцелуев. Он пожелал, говоря его же словами: {“Сделать меня своей не только душой, но и телом”}. Я упиралась, понимая, что сказка тайных отношений кончится и… и как я тогда буду жить? Бабушка всегда учила меня, что невинность — главное сокровище в приданном девушки. Особенно, если кроме невинности и приданого-то нет. А я хотела выйти замуж и родить ребенка. А лучше двух-трех детей. Хотела любящую семью, хотела уюта и любви. Но глупое человеческое сердце так непостоянно…
Под презрительными взглядами большинства студентов коллегиума и равнодушными — меньшинства, я слишком уж срослась с мыслью о том, что после смерти бабушки больше никому не нужна. Вот разве что Ивару, но он рано или поздно уйдет от меня. И тогда я больше никому, никогда не буду нужна. Никогда не буду любима. И детей у меня тоже никогда не будет. Так что же я теряю?
К тому же, я могу выбрать жизненный путь, подобно магистру Астине, нашей преподавательнице боевой магии и декану, которую, в ее сорок лет не интересовали ни семья, ни дети. Ничего, кроме магического искусства.
Я сдалась в середине второго месяца зимы, за шесть недель до начала выпускных экзаменов. Пришла в комнату к Ивару в заранее обусловленный день и час — благо, он, в отличии от меня, её с тремя соседями не делил — и торопливо снимала одежду под его пристальным, нетерпеливым взглядом. Успела только распустить шнуровку корсажа, когда терпение Ивара лопнуло и он повалил меня на кровать, задирая юбки и стаскивая белье. Сам он тоже не счел нужным раздется — только расстегнул рубашку и ширинку брюк. Эта деталь почему-то страшно меня расстроила, но я старалась не подавать виду. Да и показалось глупым возмущаться из-за такой причины, ещё больше демонстрируя свою неопытность. Хотя куда уж больше…
— Ивар, амулет против зачатия, — опомнившись, чуть не воскликнула я.
— Доверься мне ни о чём не волнуйся, — жарко прошептал любимый мне на ухо и легонько прикусил мочку. Я закрыла глаза и поплыла по течению.
Все произошло быстро, непонятно и... больно. Я знала, что будет больно, Я ждала боли, но всё равно оказалась не готова. Боль без остатка прогнала из тела тот огонь, который было начал разгораться в моём теле от поцелуев и прикосновений Ивара. Робкий, трепетный огонек погас, стоило мне почувствовать как меня пронзает мужская плоть, превращая из девушки в женщину. Я закусила губу чтобы не закричать, на глаза навернулись слёзы.
Через минуту боль отступила, но огонёк так и не вернулся. Я не знала что я чувствую и что мне должно было чувствовать. Низ живота болезненно тянуло, руки дрожали. Спешно приведя в порядок одежду, я покинула комнату Ивара и вернулась в свою, благо все три мои соседки в тот день в комнате не ночевали. Там обезболила себя простейшим заклинаниям, попыталась вывести пятна крови, оставшиеся на нижней юбке запятая и разрыдалась.
"Ничего-ничего” — уговаривала я себя, — “в первый раз всегда больно, я ведь слышала это из сплетен соседок и сокурсниц. В в следующий раз всё будет совсем не так. Всё будет гораздо лучше.”
А слёзы всё лились и лились.
В в следующий раз больно не было. Приятно, впрочем, тоже. Ивар же был необычайно доволен, и счастливо улыбался каждый раз, когда я раздевалась. Именно поэтому я приходила к нему раз за разом. Пока однажды утром не проснулась, и не поняла, что я больше не одна. Магические способности позволяют чувствовать подобное на самых ранних сроках. Если вспомнить уроки целительства, то как только эмбрион присоединяется к стенке матки, аура женщины реагирует на это структурными изменениями, которые обычная женщина не заметит, но волшебница не может не ощутить, как только изменения закончатся. Так и случилось.