Я повернулась обратно к Ивару, с ненавистью глядя ему в глаза. Никогда ещё я так не ненавидела законы магии. Потому что аура матери успешно скрывает ауру нерожденного ребенка первые пять месяцев, защищая и оберегая ото всех, кроме ближайших родственников. Если я завтра пойду к целителю — ему понадобится зачарованный кристалл и мое разрешение, чтобыы увидеть ребенка. А Ивар просто видит. И я не могу этого скрыть. Как и не могу отрицать его отцовство, а после того, что сказал Ивар минуту спустя, мне отчаянно захотелось сказать, что к ребенку у меня под сердцем, он не имеет никакого отношения.
— Ты не сможешь получить диплом, — спокойно, даже удовлетворенно начал он, — И не сможешь даже незаконно пользоваться магией, пока беременна. Так что я предлагаю содержание тебя и ребенка. А ты взамен будешь выполнять мои поручения.
— Какие поручения? — напряглась я. Пока что все звучало более-менее прилично, Ивар не бросил меня на произвол судьбы… А измена — это больно, но мне ведь не жить с ним. Жизнь ребенка — вот что самое главное. Я ещё не осмыслила своё новое состояние до конца и не привыкла к нему, но уже понимала: моя обязанность — любой ценой защитить ту маленькую жизнь у себя под сердцем, дар Милосердной матери.
— Магического свойства, — ухмыльнулся Ивар и в душу ко мне закрались первые подозрения.
— Ты поможешь мне получить диплом после родов?
— А зачем тебе диплом, милая? — прозвучало в ответ и сердце мое упало в пятки.
Потому что маг без диплома работал в одной-единственной сфере — незаконных оборудках разной степени кровавости. И я со своим талантом к так называемой “бесследной магии”, позволяющей практически не оставлять следы магического воздействия, конечно же, бесценна для всяческих незаконных оборудок. Со мной даже разговаривали преподаватели, предлагая пойти после выпуска в бюро охраны правопорядка, ведь те, у кого талант к “бесследной магии” не только умеют скрывать следы собственной магии, но и могут находить почти незаметные следы чужой. Я даже думала об этом.
— А если я откажусь? — выпалила я, не подумав.
Ивар расхохотался:
— Мара, милая Мара. Ты, кажется, не осознаешь своего положения. Ты падшая женщина без силы, без средств к существованию и без надежды хотя бы получить диплом. Если ты не примешь мои условия, то просто сдохнешь. Хотя нет, я слишком много сил на тебя потратил, поэтому просто скажу отцу и его слуги притащат тебя в наше поместье. А уж когда ты посидишь там положенный срок, то будешь поступать так, как тебе велят.
— А ребенок? — в ужасе спросила я, чувствуя себя полной дурой, доверившейся негодяю и попавшей от этого в такой переплет, из которого уже не выбраться живой.
— Если ты забыла, милая, то внебрачных детей не оставляют нерадивым мамашам. Стоит мне написать заявление в суд — и ребенка тут же заберут у тебя, чтобы передать отцу.
Я во все глаза смотрела на человека, которого совсем ещё недавно любила. Которому отдала душу и верность. А теперь он хочет втянуть меня в какие-то незаконные дела. И возможно ли, что именно это было его целью с самого начала? Недаром ведь, он упомянул, что потратил на меня много сил… Недаром так спешно отбросил маску любящего и заботливого мужчины, в которого я влюбилась...
— Молчишь? — протянул Ивар презрительно, — Молчи, Мара, молчи. Тебе все равно некуда деваться. По ауре моего ребенка, я тебя из-под земли достану.
— Тебе ведь не нужен этот ребенок! — не выдержав, воскликнула я.
— Но мне нужна ты, Мара. — ласково-ласково ответили мне, — Твоя магия. Это весьма выгодный обмен, я содержу тебя эти девять месяцев, затем содержу ребенка, а ты послушно отрабатываешь ваше содержание. Если будешь послушной девочкой, все будет хорошо.
Ивар нависал надо мной, а я в панике упиралась плечами в дверь, пока та вдруг не поддалась. Видимо, Ивар не стал тратить резерв на долгосрочное заклинание. Я метнулась по коридору в женское крыло, уже ни капли не заботясь о том, чтобы меня не заметили.
До поздней ночи я блуждала по небольшому совершенно безлистому саду, окружающему общежития Магического коллегиума. Горло сдавливали рыдания и я отчаянно не желала чтобы кто-то увидел меня в слезах. Слёзы — это слабость, за слабость такую, как я, сожрут.
Мой разум отчаянно искал выход из тупика, в котором я оказалась, — и не находил. Я не могла справиться сама. Мне нужна была помощь, но кому же я могу довериться? У меня не было ни одной подруги, не было родни, даже дальней, которая помогла бы… Да и чем же мне могут помочь?