Но меня выгнали из колледжа. И мачеха помочь не сможет – опекун всегда человек, а она у нас немного нежить. Значит, либо надо учиться, либо выйти замуж.
Второй вариант вызывал восторг только у феи. Софи и Кат с сомнением переглядывались.
– Выбирай: я сама ищу тебе мужа или идем к свахе? – Мирелла, потомственная фея любви, вообще никогда не сомневалась. – Но предупреждаю: свахи тут так себе, никакого творческого подхода!
– Вообще-то у меня есть неделя! – напомнила я. – Конечно, вряд ли я откопаю в саду клад, чтобы оплатить учебу. А вот другой колледж вполне могу откопать.
Их в Стоундаре с излишком! Горничных, костоправов и прочих мелких профессий, представителей которых нужно много в приморском городке.
– Другой колледж… – передразнила Мирелла и сдула с ладони облачко пыльцы прямо в мое лицо. Закашлявшись, я сердито уставилась перед собой. Туда, где пыльца, отлетая обратно, быстро складывалась в миниатюрную фигурку. Постепенно проступали длинные русые волосы, ореховые глаза. Темно-бордовая блуза с открытыми плечами и рукавами до локтя, коричневые корсаж и юбка. Единственная туфля того же цвета. И небольшая сумка на поясе.
В общем, я.
– А теперь представь, что эта девица появляется посреди учебного курса и просит принять на бесплатное место, – прищурилась Мирелла. – Ари, ты миленькая, но не та, кого возьмут за красивые глаза!
– Вот именно! А ты меня замуж собираешься отдать. Я миленькая, но не та, которую схватят и, слава стихии за такой подарок, понесут к алтарю!
– Смотря кто будет лететь следом за счастливым женихом!
– Ага. Один огнедышащий дракон, – пробормотала я себе под нос, – в юбке. Зелененький такой.
Но фея услышала.
– А хоть бы и так! – фыркнула она. Щелкнув пальцами, развеяла мое изображение, вручила мне лист и упрямо скрестила руки на груди. – Гляди, Ари, передумаешь, даже крылом не пошевелю!
Я подошла к комоду и демонстративно положила на него бумагу.
– Что за военные действия без моего участия? – Через входную дверь вплыла мачеха.
Полупрозрачная, с гордо поднятой головой, в платье, подчеркивающем плавные изгибы стройной фигуры. Даже в виде призрака Эн выглядела так, что ее за глаза называли ведьмой. Она на правду не обижалась.
– Ари отчислили! – выдала фея.
– Пока еще не отчислили, – поправила я, – а лишили стипендии.
– А, ну да, ну да… – язвительно пропела зеленая вредина. – А у нас курица как раз начала нести золотые яйца! Аккурат на оплату хватит!
– Мирелла, не жужжи. Вечно ты впереди дракона летишь! – Эн заметила лист, прочла, покачала головой.
– Тебя, между прочим, вообще могут развеять, если некому будет возглавить семью! – напомнила ей фея.
– Еще посмотрим, кто кого развеет, – улыбнулась Эн. – Ничего, время есть, придумаем что-нибудь.
– Придумаем?! – Мирелла закатила глаза. – Ну и семейка мне досталась! Одна по крышам ночью ползает, из колледжа вылетает. Другая ей во всем потакает.
И она демонстративно отвернулась.
Что есть, то есть. И вылетаю, и по крышам ползаю. Кстати, о крышах… Я обещала магистру, что уберу все следы обряда.
Ковыляя в одной туфле, я добралась до шкафа и открыла дверцу.
– Что, прямо сейчас пойдешь поступать? Думаешь, ночью директора будут сговорчивей? – съехидничала фея.
– Ночью будет сговорчивее черепица на ратуше! Ты ведь не дала мне стереть с нее символы. – Я отыскала пару туфель.
– Да ради всех стихий, оттирай! – И Мирелла опять обсыпала меня пыльцой.
Туфли остались в шкафу, а я оказалась на крыше ратуши.
Вот же… фея!
Глава 2
Вздохнув, я вытащила из сумки кусок ветоши и поползла по черепице, стирая выведенные на ней мелом символы.
После исчезновения Винса я не только бегала за стражей, я придумывала способ вытащить его самостоятельно. Варианты отметались один за другим, ничего путного в голову не приходило. Ни мне, ни Софи, ни Кат.
И способ нашелся – сам! – когда наша молочница, подслушав мою перепалку с сестрами, проболталась, что знает одного мага путей, который «может сыскать все на свете», даже то, «что другим не по силам». Она и адрес подсказала. Правда, неохотно.
В пяти милях от Стоундара весьма неплохо обитал целый магистр в целом личном коттедже.
Со мной его обитание стало куда веселей: я просила помочь, уговаривала, убеждала. Магистр Грежерс ругался, проклинал день, когда нашел языкастой молочнице похищенную козу, выкидывал меня магическим путем по пять раз на день со своего крыльца в залив. Я выплывала и возвращалась. Он не открывал дверь, кричал в окно, что забросит «настырную пигалицу» на полигон академии, в которой преподавал, к нежити.