- У тебя золотое сердце. Я и не подозревал, что ты так любишь собак, - пробормотал сквозь сон герцог, когда она встала в очередной раз.
- Я же знаю, что ты души в нём не чаешь. Спи, - сказала Агнесса, а про себя подумала: «Конечно, жаль, если пёс сдохнет, но все же лучше отравить его, чем дочь, пусть и неродную».
Наутро пёс был бодр и весел. Он радостно прыгал вокруг хозяина, стараясь лизнуть его в лицо. Агнесса успокоилась. Значит, старик не солгал. Снотворное оказалось хорошим. Жаль, что добрую половину пришлось потратить на собаку. Оставалось надеяться, что порошка хватит, чтобы девочка проспала всю дорогу.
За завтраком герцогиня была чрезвычайно предупредительна и ласкова с приёмной дочерью. Марика даже подумала, что она несправедлива к Агнессе.
- Поверь, я никогда не причиню зла ни тебе, ни кому бы то ни было, - искренне сказала девочка.
- Забудем о вчерашней размолвке, -улыбнулась Агнесса.
- И ты отпустишь меня на остров?
- Я сделаю всё, что будет для тебя благом, - уклонилась от ответа герцогиня.
Марика по-своему истолковала её слова и с благодарностью воскликнула:
- О! Спасибо! Ты не пожалеешь об этом!
- Надеюсь, - ответила Агнесса, стараясь не смотреть в глаза девочке.
Порошок уже растворился в какао, которое Марика любила пить по утрам.
Глава 15
Бегство
Карета катила по дороге, всё больше удаляясь от столицы. Леса чередовались с полями и лугами. Время от времени на пути встречались деревеньки с аккуратными домиками, возле которых паслись козы, а во дворах, выискивая червяков, старательно разгребали землю куры. Мирный сельский пейзаж радовал глаз. Ярко зеленели просторные пашни. Молодые побеги ещё только набирали силу. Нынешним летом природа благоволила к всходам, днём прогревая землю солнцем, а по ночам щедро орошая дождём. Даже в жаркий полдень в глубоких колеях под колёсами чавкала грязь.
Пассажиры кареты не любовались красотами сельской природы. Черноволосая девочка, раскинувшись на подушках, крепко спала. Напротив неё клевала носом худощавая дама в чёрном. Мерное покачивание кареты убаюкивало её.
Голова дамы мало-помалу клонилась на грудь. На ухабах она просыпалась и снова усаживалась ровно, надменно поджав губы, точно кто-то мог осудить её за минутную слабость.
Никогда прежде Азар не видел учителя в таком приподнятом настроении. Обычно хмурый и скупой на похвалу Агриппа, оказывается, умел улыбаться. Он даже принялся мурлыкать себе под нос незамысловатую мелодию, но, заметив удивлённый взгляд ученика, тут же оборвал пение.
- У нас есть чему радоваться, мой мальчик, - сказал он.
Азар взглянул на учителя с благодарностью. Обычно наставник не называл его так ласково.
- Эта свора мягкотелых нытиков, которых я прежде считал братьями, держит меня за выжившего из ума старика. Они готовы пресмыкаться перед девчонкой, послали за ней лодку, но я им докажу, что они рано ломают установленный порядок. Я ещё не утратил силы, - старик потряс в воздухе сухим, жилистым
кулаком и с усмешкой добавил: - Напрасно они надеются, что девчонка на заре отправится на остров. Пока я жив, не бывать этому!
Азар пребывал в раздумье. Уже не один день у него на языке вертелся вопрос, но он не осмеливался задать его учителю. Сейчас был как раз подходящий момент, и он решился:
- Скажите, учитель, если девочка в самом деле так сильна, как говорят, разве что-то может помешать ей?
- Ты наслушался бредней Зосимы о том, что предначертанное свыше нельзя изменить. Как бы не так! Я недаром был Верховным Чародеем много столетий. Ты думаешь, я отослал её в школу? Чушь! Она туда не доедет, - Агриппа захихикал, пряча усмешку в бороде.
Он подошёл к хрустальному шару и ласково огладил рукой гладкую прохладную поверхность. Магический кристалл был его единственным и самым преданным другом. Они были неразделимы, и им суждено вместе уйти в небытие.
Агриппа воздел руки. В шаре едва заметно вспыхнуло голубое свечение, которое усиливалось и меняло оттенок. Постепенно хрусталь налился светом. Азар ежедневно наблюдал за этим действом, и всякий раз его охватывало волнение при виде неземного сияния кристалла.
- Смотри, - приказал Агриппа.
Юноша увидел плоскогорье дивной красоты и дорогу, лентой вьющуюся среди светлого, редкого леса. Она шла на подъём и вдруг резко сворачивала, огибая большую котловину. Впадина была столь глубока, будто кто-то нарочно вычерпал её гигантским ковшом. Глинистые откосы поросли травой и чахлым кустарником. Лишь одна, почти отвесная стена оставалась голой. Она, точно решето, была издырявлена гнёздами стрижей. Птицы стремительно носились над котловиной. Они то залетали в гнёзда, то стрелой выпархивали из них, отправляясь на поиск корма для птенцов.
- Это - Вересковый холм, - торжественно возвестил Агриппа, словно название могло что-то значить для Азара.
Юноша молчал. Он по опыту знал, что задавать вопросы бесполезно. Агриппа расскажет ровно столько, сколько захочет.
- Здесь самозванка найдёт своё последнее пристанище.
Агриппа провёл руками над шаром и прошептал заклинание. Магический кристалл помутнел, а потом в нём появилось изображение девочки. Откинувшись на бархатные подушки, она крепко спала. От жары у неё на лбу выступили бисеринки пота, как капельки росы на лепестках розы.
- Спит и больше не проснётся. Бедняжка даже не узнает о том, что произошло. Просто погрузится из сна, навеянного зельем, в другой, вечный сон.
В это мгновение, словно в насмешку над словами чародея, веки девушки дрогнули и она открыла глаза.
Агриппа резко подался вперёд, так что едва не столкнул магический кристалл на пол.
- Проклятье! Эта глупая баба дала ей не весь порошок! - в ярости воскликнул он.
Марика распахнула глаза и не сразу поняла, где находится. Было нестерпимо душно. Она полулежала на коротком сиденье, так что ноги свешивались на пол. Спина затекла. Напротив дремала мадам Стилет в неизменном чёрном платье с воротником под самое горло. А за окном проплывал мирный сельский пейзаж.
Девочка резко села. Гувернантка тоже встрепенулась и выпрямилась на сиденье, точно аршин проглотила.
- Куда мы едем? - встревожилась Марика, хотя уже догадалась, каков будет ответ.
- Как? Вы уже проснулись? - удивилась старая дева.
- Куда вы меня везёте? - переспросила девочка.
- В школу. Вам должно быть известно.
- Вы нарочно усыпили меня! Как вы посмели!
- Я тут ни при чём. Мне приказано вас сопроводить, - чопорно поджала губы мадам Стилет.
Марика была потрясена. Она не ожидала от Агнессы такого вероломства.
Было бы гораздо честнее, если бы она открыто запретила ей ехать на остров, но она поступила хуже, чем самый коварный враг. Притворщица сделала вид, будто не против, а сама подсыпала сонный порошок. Значит, все заверения в любви были лишь пустыми словами! Девочка вспомнила, как ещё вчера всей душой верила Агнессе, а та лгала, скрываясь под маской сочувствия.
От обиды Марике сдавило грудь. Ей не хватало воздуха. Но причиной была не духота в карете. Девочку душила боль от фальши и лжи той, кого она считала своей названой матерью. Нет ничего тяжелее, чем предательство близких людей.
- Я никуда не поеду, - задыхаясь, выдавила из себя девочка.
Она толкнула дверцу, но та оказалась запертой.
- На вашем месте я бы не делала глупостей, - сухо сказала гувернантка. - Сзади едет лакей. Им с кучером приказано за вами присматривать.
- Будь вас хоть сотня, вы не сумеете поймать неводом реку! - выкрикнула Марика.
Она почувствовала острую боль. В груди словно раскалился огненный шар. Девочка вспомнила, что такой же приступ накатил на неё в беседке, когда Глеб не позвал её на бал.
Огненный шар разрастался. Марике стало страшно оттого, что в груди у неё пульсировала неведомая, чужеродная сила, которая не давала вздохнуть и стремилась вырваться наружу. Ей хотелось сделать глоток свежего воздуха, но наглухо запертая карета, мерно покачиваясь на рессорах, продолжала путь. Боль нарастала и с каждым мгновением становилась всё нестерпимее.