Марика задумалась над словами женщины. Она и в самом деле не имела права осуждать Фриду, не пережив всего того, что выпало на долю несчастной. Девочка смущённо предложила:
- Возьми мою кровь, если это вернёт тебя к жизни. Глоток - это ведь немного.
- Нет, - помотала головой Фрида. Мне нет места среди живых. Моё время давно кануло в Лету. Я слишком долго находилась среди призраков и не ручаюсь за свой разум. А вдруг, оказавшись на земле, я стану источником зла?
Её голос звучал печально, но решительно. Она добровольно отказывалась от возможности начать новую жизнь, опасаясь, что принесёт беды людям. Марике стало стыдно за то, что она плохо думала о Фриде. Властительница бурь и гроза мореходов вдруг открылась ей с другой стороны. Она была всего лишь несчастной, уставшей женщиной.
- Прости, что я тебя осуждала, - с жаром произнесла девочка.
Фрида грустно улыбнулась и махнула рукой:
- Оставь. Мне не за что тебя прощать. Ты ещё совсем дитя. Нет ничего труднее, чем не судить других. Некоторым не хватает целой жизни, чтобы постичь эту мудрость. Но ты сумеешь. У тебя отзывчивая душа. А теперь нам нужно идти дальше. Попробуй плыть. Так тебе будет легче, и мы быстрее доберёмся до места.
- Но я не умею плавать, - возразила Марика.
- Ты умеешь всё. Запомни: никогда не говори «не умею». Этим ты ставишь перед собой преграду. Давай же попробуй, -подбодрила девочку Фрида.
Марика подпрыгнула и, перебирая руками и ногами, поплыла. Внизу причудливым узором переплетались кораллы. Кое-где между хитросплетением ажурных ветвей зияли тёмные провалы. Внезапно кружевное полотно кораллов оборвалось, и девочка попала в бездонную синеву. От неожиданности у Марики перехватило дыхание, а потом она рассммеялась
Царящая вокруг нерукотворная красота заставила Марику забыть обо всём. Девочка ощутила себя частицей и одновременно хозяйкой этого мира. Она словно растворилась в океане, пропустив через себя его дыхание и пульсацию: трепет самой крошечной рыбки и биение могучих волн. Она сама была океаном, безбрежным и могучим. Для неё не было ничего невозможного.
Марика погружалась всё глубже и глубже. Темнота вокруг сгущалась, но юная волшебница, охваченная восторгом, не замечала её. Впереди зажглись похожие на звёзды огоньки. Не успела Марика подивиться этому чуду, как огоньки выстроились в две линии, будто крошечные фонарики по обочинам дороги. Это рыбы-удильщики указывали гостье путь.
Но вот огоньки остались позади. Марику приняла в свои объятия тьма.
Страха не было. В душе разлилось удивительное спокойствие. И тут из темноты показались скаты. Их тела излучали слабое свечение, а по контурам серебристыми нитями пробегали искры. Плавные, грациозные движения обитателей глубин завораживали.
Скаты окружили Марику. На мгновение всё замерло. И вдруг океан озарился вспышками молний. Марика почувствовала себя лёгкой и невесомой, точно пушинка. Тьма рассеялась. Перед девочкой стремительно пронеслась вся её жизнь. Она видела, как её, новорождённую, отец пустил в корзинке по реке и как её подобрали маги. Как чародеи в той же корзинке подбросили её цыганам. С самого рождения она никому не была нужна. Из табора её прогнали из-за Глеба, а позже и Глеб отрёкся от неё. Она будто родилась с клеймом одиночества.
Мало-помалу Марика начала осознавать, что все беды и невзгоды в её жизни не случайны. Она должна была пройти испытания, поскольку трудности только закаляли её.
Девочка вспомнила Шепчущую пещеру, где она обрела магический кристалл. Она увидела, как хрустальный шар парит в бескрайнем Космосе, и вся Вселенная слилась для неё в единое целое. Ей казалось, что она не плывёт среди светящихся огоньков рыб-удильщиков, а летит между звёздами все ближе и ближе к магическому кристаллу. Она протянула руку, и хрустальный шар сам лёг ей на ладонь. В тот же миг она ощутила могущество и вместе с тем утрату. Марика наконец осознала, что она волшебница и не имеет права ни на чувства, ни на дружбу, ни на любовь. Невольно по её щекам потекли слёзы.
Постепенно Марика успокоилась, горечь отступила, и душа вновь обрела спокойствие. Девочка не ведала, как долго она провела во Впадине Скатов. Впрочем, ей уже приходилось бывать в местах, над которыми время не имело власти.
Фрида восседала на троне из кораллов. Увидев в руках Марики магический кристалл, она улыбнулась:
- Надеюсь, ты больше не считаешь мои слова бредом сумасшедшей? Теперь ты видишь, что наделена властью и могуществом, каких нет ни у кого.
- Да, и я больше не буду одинокой. Я верну тех, кто мне дорог, - решительно заявила Марика.
Фрида помотала головой.
- Нет. Это единственное, что не в твоей власти. Забудь про земные привязанности и любовь. Они не для тебя.
- Но почему? Ты сама говорила, что я могу всё. Даже деревенская колдунья может приворожить возлюбленного. Неужели это мне не под силу?
- Приворот не имеет ничего общего с любовью. Конечно, ты можешь подчинить себе любого. Твой избранник станет повиноваться тебе, точно марионетка, и, возможно, даже страдать без тебя - так человек, привыкший к вредоносному зелью, мучается от его отсутствия. И вместе с тем он будет мечтать избавиться от этой зависимости. Ты считаешь это любовью?
Марика задумалась.
- И что же? Я ничего не могу сделать? Но в чём же тогда моё могущество?
- В том, чтобы служить другим. Большая власть - это большие обязанности. Бедная девочка, на тебя эта ноша свалилась слишком рано! Но ничего изменить нельзя. Ты -волшебница с острова Гроз. Старики смирятся с твоим владычеством. Но прежде ты должна помочь мне и другим обитателям города Затонувших Кораблей обрести покой.
Глава 27
Призрачный флот
На остров Гроз опустился вечер. Огненный диск солнца погрузился в бескрайние воды океана, и тотчас по земле растеклись сумерки. Остров отдыхал после трудового дня.
- Какая тоска, - вырвалось у Зосимы. -В большом мире кипит жизнь, а тут сотни лет ничего не меняется.
- Всё переживаешь из-за девчонки? Смирись. Она исчезла. Значит, так тому и быть, - сказал Гурий.
Темнело быстро. В южных краях сумерки коротки. Ночь слишком спешит на смену дню. Когда небо стало совсем чёрным, на горизонте вдруг возникло странное свечение, словно на остров неслась волна холодного голубого пламени.
- Смотри, что там такое? - насторожился Гурий.
Чародеи пристально вглядывались вдаль. Они впервые видели нечто подобное. С каждой минутой свечение усиливалось. И вот уже можно было разглядеть очертания парусников. Прошло ещё немного времени, и маги чётко увидели корабли-призраки. Обшивка их поросла ракушками и анемонами. С мачт и рей, точно оборванные паруса, свисали водоросли. Этим кораблям не нужен был попутный ветер. Их гнала вперёд иная сила, не подвластная ни бурям, ни штормам.
- Что это? - в ужасе взвизгнул Гурий.
- Призрачная армада, - ответил Зосима. - Надо созвать остальных.
Впрочем, в этом не было необходимости. Чародеи и так уже спешили на берег. Даже самые спокойные и невозмутимые из них не могли скрыть волнения. Проктор сжимал посох так, что от напряжения побелели костяшки пальцев. Пухлые щёки Савватия посерели и обвисли, словно растёкшаяся опара. Лицо вечно изменчивого Ксанфа, напротив, застыло, точно маска. Авдий сурово супил брови, а Весигон нервно теребил бороду. Рядом с Агриппой был его неизменный спутник Азар. Верховный Чародей то и дело поглядывал на мальчика.
Казалось, в воздухе витает невысказанный вопрос: почему пала граница между миром живых и мёртвых? И какую дань придётся заплатить бессмертным? Чародеи знали, что перед призрачной армадой они бессильны, точно малые дети. Никакие заклинания и магические шары не могли остановить эту флотилию.
Прошка тоже находился на берегу. Будь его воля, со всех ног пустился бы наутёк, но не мог же он показать себя трусом, когда Азар держался молодцом. Тщетно пытаясь унять дрожь, Прошка покосился на ученика Верховного Чародея. Тот проявлял удивительное хладнокровие. Азар вообще оставался для Прошки загадкой. Они так и не подружились, хотя были единственными ровесниками на острове. А в последнее время Азар и вовсе избегал встреч. Но теперь всё это было неважно.