- Мы не в таборе. Ты ещё слишком мала, но, когда подрастёшь, узнаешь, что влюбленности проходят. На смену одной приходит другая.
- У тебя, но не у меня, - с горечью сказала Марика.
У Глеба и впрямь симпатии менялись чуть ли не каждый месяц. Ходили слухи, что до женитьбы король был таким же повесой и Глеб перенял эту черту у отца.
- Даже если так, - вспылил Глеб. - Тебе пора понять, что у меня есть личная жизнь.
- Ты гонишь меня?
На прекрасном, точёном лице девочки огромные глаза казались двумя бездонными колодцами боли. В какие бы жуткие переделки Марика ни попадала, Глеб никогда не видел её такой потерянной. Ему стало неловко за свою резкость, и он немного смягчился.
- Никто тебя не гонит. Мы останемся друзьями, но я не могу дать тебе большего, - признался он.
Марика молча помотала головой. Все слова Глеба о том, что они останутся друзьями, были лишь ложкой мёду, неспособной перебить горечь бочки дёгтя. В его личной жизни для неё места не осталось.
- Тебе придётся смириться с тем, что у меня могут быть девушки помимо тебя, -продолжал Глеб. - Во всяком случае, между нами всегда были лишь дружеские отношения, и я не давал тебе повода думать иначе.
- Что во мне не так?! - воскликнула Марика. - Я разве кривая или косая? Ты хотел, чтобы я была образованная? Я читала книжки. Ты хотел, чтобы я научилась всем этим дурацким манерам? Теперь я умею приседать, кланяться и пользоваться десятком вилок. Что ещё мне надо сделать, чтобы понравиться тебе? Чем я хуже Лидии?
- Ничем. Ты красивая, умная, замечательная. Но пойми, мне нужна другая девушка.
- Зачем? Тебе нравятся светлые волосы? Говорят, их можно покрасить. Я это сделаю.
- Волосы тут ни при чём. Мы не подходим друг другу.
- Почему? Раньше ты так не думал. Что изменилось?
- Мы повзрослели. Посмотри на себя. Быть с тобой рядом - всё равно, что находиться на вулкане. Чуть что, ты сразу взрываешься.
- Значит, если я буду тихая и покорная, ты полюбишь меня? - с детской непосредственностью спросила Марика.
Глеб отчаялся что-либо втолковать ей. Она отказывалась его понимать. Они будто говорили на разных языках. В этот миг Глебу казалось, что ненависть Марики куда менее тяжкое бремя, чем её любовь.
- Ты тихая и покорная? Это всё равно что, мягкая и нежная сабля, - усмехнулся он.
- Не веришь, что я смогу? - вспыхнула Марика.
- Давай не начинать всё сначала. В твоём возрасте девочки часто влюбляются, но это проходит.
Ему хотелось поскорее закончить зашедший в тупик разговор. Он глянул на часы и сказал:
- Извини, у меня сейчас встреча с иноземным послом.
Не дожидаясь возражений Марики, Глеб позвонил в колокольчик. На его зов тотчас явился Прошка.
- Будь любезен, сопроводи Марику домой, - попросил Глеб и натянуто улыбнулся гостье: - Надеюсь, между нами всё будет, как прежде.
Марика знала, что в устах Глеба это всего лишь вежливые слова. Как прежде, ничего не будет. Почему он гнал её? Ради него она готова стать воплощённой кротостью, зубрить правила этикета, носить дурацкие платья, в которых нельзя ни вздохнуть, ни выдохнуть. Она столько всего ещё собиралась сказать Глебу, но её сковывало присутствие Прошки, и она лишь тихо вымолвила:
- Пожалуйста, позволь мне попытаться. Увидишь, я сумею стать другой.
В голосе девочки звучали просительные нотки, так нехарактерные для неё. Глеб понимал, чего Марике стоит переломить себя. На мгновение ему стало искренне жаль бедную влюблённую девочку, но это длилось только миг. Раздражение взяло верх над жалостью. Он решил раз и навсегда подвести черту под этим разговором. Не стоило давать Марике пустых надежд.
- Тебе не измениться. Ты никогда не покоришься чужой воле. У тебя совсем не женский характер. Ты привыкла, чтобы всё было по-твоему. Я предлагаю дружбу, но тебе этого мало. Ты хочешь полностью подчинить меня.
- Нет! Я готова ради тебя на всё. Только прикажи. Я всё сделаю! - воскликнула девочка.
- Тогда уйди. Не мучай ни себя, ни меня. Мы никогда не будем вместе.
У Марики перехватило дыхание. Слова испуганно замерли на губах. Она помолчала и после паузы тихо произнесла:
- Прощай. Больше я не стану тебе докучать.
Она медленно вышла из кабинета.
Глеб вздохнул с облегчением. Неприятный разговор остался позади. К счастью, у Марики хватило здравого смысла не устраивать сцен.
Прошка, как тень, семенил следом за девочкой. Ему хотелось утешить её, но он не мог найти нужных слов. Черноглазая дикарка всегда нравилась ему, но он не надеялся, что она обратит на него внимание. От прозорливого паренька не укрылось, с каким преданным обожанием девочка относилась к Глебу. Как верный слуга, Прошка с молчаливой покорностью принимал первенство господина, но из услышанного он понял, что между давними друзьями произошла серьёзная размолвка. В отличие от Глеба он воспринял слова девочки всерьёз. Марика разрывала прежние узы навсегда.
Теперь Глеб не стоял на дороге Прошки, но его это не радовало. Прошка понимал, что всё равно ему не на что надеяться. Разве что на чудо. Как говорится: не по Сеньке шапка. Впрочем, если он сумеет стать настоящим магом...
Марика резко обернулась.
- Что ты идёшь за мной?
- Проводить... - пролепетал Прошка.
- Не нужно. Я сама знаю дорогу, - отрезала девочка.
- Я могу чем-то помочь? - предложил он.
Марика горько усмехнулась.
- Поверни время вспять.
Она развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Прошка поспешил за ней.
- Когда-нибудь я стану чародеем. Вот увидишь. Я сделаю для тебя всё, - пообещал он.
- А пока оставь меня. Мне хочется побыть одной, - отмахнулась Марика.
Прошка из окна смотрел, как девочка села в карету. Кучер дёрнул поводья. Экипаж тронулся со двора, а он всё стоял и смотрел ему вслед.
Забившись в угол кареты, Марика возвращалась домой. Она редко пользовалась экипажем, предпочитая верховую езду. Может быть, хорошая скачка немного развеяла бы её тоску, но она в кои-то веки постаралась вести себя, как подобает светским дамам, и теперь расплачивалась за это.
В поникшей фигурке было не узнать буйной дикарки. Сейчас она походила на никому не нужную тряпичную куклу. Ей казалось, жизнь кончена. Да и что хорошего ожидало её в будущем? Замок Агнессы, где её, скорее, терпели, чем любили? Или двор, где её открыто ненавидели и презирали? Но главное, в её жизни больше никогда не будет Глеба.
Подавленная горем, Марика не заметила, как доехала до дома. Экипаж протрясся по мощённому булыжником двору и остановился. Кучер распахнул дверцу и услужливо откинул ступеньки. Девочка сошла вниз.
Она, как во сне, безучастно добрела до своей комнаты. Её короткая жизнь вместила столько потрясений и побед, взлётов и падений, что с лихвой хватило бы сотне людей. Она не раз смотрела в глаза смерти и испытывала боль утраты, но лишь однажды чувствовала такое же опустошение: в кузне, когда она думала, что Глеб отступился от неё. Тогда она ошибалась, теперь это было жестокой правдой.
Почему все, кто были ей дорог, неизбежно покидали её? Возможно, Агнесса права и причина кроется в ней самой? Но ведь когда-то всё было иначе!
Марика вспомнила табор, где её окружала ватага друзей. В вольной цыганской жизни случалось всякое. Бывало, она дралась с мальчишками, но потасовки происходили не из-за вражды. Скорее, они были своеобразным развлечением и способом заявить о своём первенстве. Никто не обижался, если ему расквасят нос. А драчуны уже через пять минут снова становились друзьями не разлей вода.
Марика могла поклясться, что цыгане искренне любили её, если надо, весь табор встал бы за неё горой. Почему же всё переменилось?
Всё началось с того, что она породнилась с Глебом, чем вызвала страшный гнев прорицательницы Варги. Именно тогда Варга сказала, что девочка больше не может оставаться в таборе, потому что на ней лежит печать судьбы. Прошло много лет, но слова ясновидящей не стали понятнее.