– Меня зовут Эльта Вихрь, я Власова сестра, – улыбнулась красавица, и я с улыбкой пожала её руку. Почему-то стало легче на сердце. – Брат просил покои вам присмотреть, да я уж знаю, куда селить. О, какой замечательный пёс! Не укусит?
– Нет. Можешь погладить. Его Хран зовут.
Эльта бесстрашно протянула руку ладонью вверх, и Хран тотчас её лизнул, позволив почесать висящие уши. К женщинам он относился покровительственно, и никогда не нападал.
– Я – Элик, кстати, – улыбнулся брат, склоняя голову. – А это моя сестра, Веда. Мы из рода Гроз.
Хвастался, конечно. Куда без этого? Я пихнула его в бок.
– Ой, правда? – всплеснула руками девушка. – Грозовые кузнецы? Как удивительно! Что с тобой? – забеспокоилась она, видя, как Элик поморщился.
– Он был ранен, – ответила я за брата. – Мы рады познакомиться, Эльта.
– И я вам рада. Пойдёмте! – она мотнула светлой головой. – Не знаю, как ты наверх забираться будешь, Элик… Да только внизу свободного места нет.
– Дойду уж, не развалюсь, – проворчал брат. – Просто с непривычки земля слегка качается.
Девушка спрятала улыбку, а я подумала, что мы с ней, возможно, подружимся. Подруги у меня никогда не было – на острове не с кем было, кроме мамы, о сокровенном говорить, а потом и не до дружбы стало. Элик оставался моим единственным родным человеком, которому можно доверять, но некоторые вещи мы не обсуждали никогда. Например, я не могла поговорить с ним о том, что уже давно не шила себе новых платьев и не вплетала в волосы цветные ленты… Мы оба грустили, но Элик по-мужски сдержанно и скупо, не разводя мокроту. Мне же порой хотелось выпустить хотя бы часть горя, однако я никогда при брате не плакала, предпочитая для слез уединяться в чаще леса или на пустынном берегу.
Думая об этом, я смотрела по сторонам, подмечая удобные причалы, большие шершавые валуны внешней стены, длинные лестницы, арки и украшенные мозаикой галереи. Повсюду что-то цвело, карабкалось по стенам, журчало… Пруды, и клумбы, и садики были самых разных размеров и мастей, и людей в ранний час тоже было немало, но все они нам улыбались.
– Там у нас пекарня. Там прядильная. Там лошадей держим, – показывала Эльта. – Это южный двор. Там пруды. Там рыбацкие причалы. Южнее хлебные поля, а если на север – там красивые утёсы. А вот главный вход в замок, нам сюда.
Я вовремя опомнилась и закрыла рот. Да, крепость ставилась на века, но была она, несмотря на свою прочность, ещё и красива. Как много цветов пестрело вокруг, сколько старых раскидистых деревьев подвинуло корнями камень! А как всё цвело – ярко-розовым и фиолетовым, небесным, жёлтым и белым! И каждый уголок манил остановиться, рассмотреть ближе, узнать и почувствовать древние тайны, которых наверняка было немало.
Площадь перед замком была широкой, в центре сияло прозрачно-голубое озеро с фонтаном в виде кита. Плавали горделиво чёрные лебеди, а на алых кувшинках сидели, замерев, огромные синие бабочки. Мы прошли мимо высоко бьющей из китовой головы струи, и я подумала, что никогда и не надеялась вживую увидеть подобное чудо мастерства. Устройство фонтана было описано в одной из самых любимых наших с Эликом книг, повествующей об удивительных «механизмах» древних творцов.
За площадью начинались сады. Честно говоря, я представляла крепость каменной, но она была живой и поющей. Порхали помимо бабочек хоа – магические полупрозрачные существа, которые любили густую листву и травы.
– А вот и нужная дверь. Вы не ошибётесь, она единственная красная. Ещё можно пользоваться жёлтой и голубой, но они все в разных концах замка.
– А псу наверх можно? – спросила я.
– Конечно. Он ведь где попало пачкать не будет? Ну и славно!
Эльта пошла вперёд по коридору, касаясь кончиками пальцев стен, и камни под её рукой начинали медленно светиться. Значит, точно замок строили великие умельцы!
– Почти в каждой комнате есть два-три живых камня. Вы скоро научитесь запоминать их, и не заблудитесь. Там мои братья живут, Влас, Илья и Эрх, – показала она налево. – Моя комната поблизости. А ваша здесь будет, по лестнице выше и направо. – Она дёрнула ручку тёмной двери, и мы оказались в небольшом уютном помещении.
Здесь было два окна, маленький балкончик, что заселили ярко-розовые вьюны, а внутри низкий шкаф с красивой резьбой, широкая лавка у окна, и две кровати на низких ножках. То есть гораздо больше того, к чему мы привыкли за три сиротских года. Хран тотчас вышел на балкон, да там и улёгся, вытягивая лапы. Понял, умный, что больше уже никуда не отправимся в ближайшее время.